|
Достаточно довезти и все. На досмотре в аэропорту никто не придерется. Она не доставит никаких неприятностей. Просто у меня не лежит душа отправлять почтой. На Хоккайдо в феврале наверняка холодно. Но Комуре это безразлично. – И кому там передать? – Моей младшей сестре. Комура нисколько не думал о том, как провести время. Строить планы не хотелось и пред-ложение он решил принять. Причин для отказа не нашлось. Сасаки сразу же позвонил в авиа-компанию и заказал билет до Кусиро. Вылет вечером третьего дня. Наследующий день на работе Сасаки передал Комуре маленькую коробочку в коричневой обертке, похожую на урну под прах. На ощупь, казалось, из дерева. Как и говорил Сасаки, почти ничего не весила. Поверх бумаги обмотана широкой и прозрачной клейкой лентой. Комура по-вертел коробочку в руках, слегка потряс – никакого звука. – Сестра приедет встречать в аэропорт. Сказала, что непременно подготовит вам ночлег. Стойте на выходе в зале прилетов с коробкой в руках. Не беспокойтесь – аэропорт там неболь-шой. Собирая вещи, Комура замотал коробку в смену белья и уложил в сумку. Самолет оказался намного полнее, чем он предполагал. Комура лишь качал головой, недоумевая, зачем стольким людям лететь посреди зимы из Токио на Хоккайдо. Газеты по-прежнему пестрели статьями о землетрясении. Усевшись на место, Комура от корки до корки прочел утренний выпуск. Число погибших продолжало расти. Многие районы оставались без света и воды, люди лишились крова. Открывались факты один жутче другого. Однако в глазах Комуры все детали казались на удивление плоскими, без глубины. Все звуки доносились будто издалека, монотонным эхом. По-настоящему занимало его одно – мысли о же-не, которая все больше и больше отдалялась от него. Он механически пробежал глазами статьи о землетрясении, затем снова подумал о жене и опять уставился в статью. Утомившись думать и водить глазами по строкам, он задремал. А оч-нувшись, опять подумал о жене. С какой стати она так серьезно, с утра и до вечера, забывая о еде, следила за сообщениями о разгулявшейся стихии? Что она во всем этом видела? В аэропорту Комуру окликнули две молодые женщины, одетые в пальто одинакового цвета и дизайна. Одна – с ухоженной бледной кожей, высокая, с короткой прической. У нее как-то странно выступала перемычка от основания носа к полной верхней губе – словно у короткошерстных копытных. Вторая девушка, ростом пониже, казалась вполне симпатичной, если бы не нос-пуговка. Волосы – прямые, до плеч, открытые уши, на мочке правого – две родинки: они бросались в глаза из-за сережек. Обеим женщинам, похоже, лет по двадцать пять. Они повели Комуру в кафе аэропорта. – Меня зовут Кэйко Сасаки, – представилась та, что покрупнее. – Наслышана о вас от бра-та. А это моя подруга Симао. – Рад познакомиться. – Здравствуйте, – сказала Симао. – Брат говорил, у вас недавно умерла жена? – Лицо Кэйко Сасаки стало соболезнующим. – Да нет, не умерла, – после некоторой паузы откликнулся Комура. – Как же? Брат позавчера так и сказал: мол, господин Комура на днях лишился супруги. – Да нет же, просто развелся. Насколько я знаю, жива-здорова. – Странно. Я не могла ослышаться, ведь это серьезно. Похоже, перепутав факты, она расстроилась. Комура положил в кофе немного сахару и, бесшумно размешав, отпил глоток. Жидкость оказалась слабой и безвкусной. Даже не кофейная субстанция, а лишь ее символ. Комура удивился: «Постой, а что я здесь вообще делаю?» – Нет, видимо, я все-таки ослышалась. Другого объяснения не нахожу, – несколько воспря-нув духом, сказала Кэйко Сасаки. Затем глубоко вздохнула и слегка прикусила губу. – Извините за бестактность. – Ничего страшного. По мне, так особой разницы нет – ушла и ушла. |
