|
– Извините за бестактность. – Ничего страшного. По мне, так особой разницы нет – ушла и ушла. Пока они разговаривали, Симао улыбалась и молча смотрела на Комуру. Похоже, он ей по-нравился – Комура понял это по всему ее виду и выражению глаз. Между ними повисла пауза. – Первым делом я вам передам важный груз, – сказал Комура, расстегнул на сумке «мол-нию» и вынул из-под толстой футболки сверток. «Секундочку, я ведь должен был держать его в руках, – подумал он. – Это был сигнал. Как они поняли, что это я?» Кэико Сасаки протянула руки, приняла сверток и посмотрела на него без всякого выраже-ния. Прикинула вес на ладони и, как накануне Комура, потрясла возле уха. Затем улыбнулась Комуре: мол, все в порядке – и опустила себе в сумку. – Мне нужно позвонить. Ничего, если я отлучусь? – сказала она. Повесила сумку на плечо и направилась к телефону-автомату в углу. Комура посмотрел ей вслед: выше пояса тело ее ос-тавалось жестким, лишь то, что ниже поясницы, двигалось плавно и механически. Наблюдая за ее походкой, Комура поймал себя на странной мысли: словно в памяти отчетливо прояснилась какая-то картина прошлого. – Вам уже приходилось бывать на Хоккайдо? – поинтересовалась Симао. Комура покачал головой. – Верно. Путь неблизкий… Комура кивнул и осмотрелся: – Хотя… сижу я здесь и совсем не ощущаю, что уехал далеко. Странно даже. – Из-за самолета. Из-за скорости, – сказала Симао. – Тело движется, а сознание за ним не поспевает. – Может, и так. – Хотелось съездить куда-нибудь подальше? – Пожалуй. – Как не стало жены? Комура кивнул. – Но как далеко ни уезжай, от себя не убежишь, – сказала Симао. Комура рассеянно изучал сахарницу, но тут поднял взгляд на женщину. – Да, ты права. Куда ни податься, от себя не убежишь. Как от тени. Всегда следует за тобой по пятам. – Наверное, любили жену? Комура уклонился от ответа. – Так ты, значит, подруга Кэйко Сасаки? – Да, мы с ней такие закадычные подруги! – Какие – «такие»? – Вы не голодны? – тоже ответила вопросом на вопрос Симао. – Не знаю. Вроде бы да. А вроде и нет. – Поужинаем втроем чем-нибудь горячим? Поешь горячее – и на душе теплеет. Машину – полноприводную «субару» – вела Симао. Судя по состоянию, пробег у малютки был тысяч двести. На заднем бампере – глубокая вмятина. Кэйко Сасаки расположилась рядом с водителем, Комуре досталось тесное заднее сиденье. Ездила Симао неплохо, но сзади жутко громыхало, подвеска оказалась ни к черту, скорости переключались рывками, печка – и та грела как попало. Закрой глаза – и полное ощущение, что бултыхаешься в стиральной машинке. В Кусиро снег не скапливался. Лишь беспорядочно, словно вышедшие из употребления слова, громоздились по краям дороги грязные мерзлые глыбы. Низко свисали тучи, для заката еще не время, но вокруг было совершенно темно. Рвя темноту, завывал ветер. Пешеходов почти не видно. Пустынный суровый пейзаж – казалось, замерзли даже светофоры. – Для Хоккайдо здесь очень мало снега, – обернувшись, громко пояснила Кэйко Сасаки. – Город у моря, ветер сильный, снег не успевает скопиться, сразу все раздувает. Но холода здесь еще те. Прямо уши отваливаются. – И если пьяный уснет на улице, то навсегда, – сказала Симао. – А медведи здесь есть? – поинтересовался Комура. Кэйко посмотрела на Симао и засмеялась: – Кто-кто? Медведи? Подруга тоже прыснула. – Я совсем не знаю Хоккайдо, – попробовал оправдаться Комура. |
