Когда эта агрессия направлена на её носителя — человек кончает жизнь самоубийством, причём в крайне изуверской форме, причиняя самому себе чудовищные повреждения. В истории судебной медицины описаны случаи суицидов, во время которых самоубийца наносил самому себе несколько сотен (!) порезов разной глубины, буквально не оставляя на теле живого места.

Если же упомянутая неконтролируемая агрессия проецируется на окружающих, то носитель такого неуправляемого гнева вполне может стать на путь убийств. Чикатило, например, задолго до начала убийств, прекратил половую жизнь с женой ввиду неспособности осуществить полноценный половой акт. И хотя он имел любовницу, коитус с последней он также осуществить не мог и в сексуальных играх добровольно принимал на себя роль унижаемого раба. Может показаться удивительным и нелогичным, но даже будучи импотентом, он потребовал от любовницы, чтобы та вовлекла в их извращённые сексуальные игры свою 14-летнюю дочь. Любовница согласилась, сознавая, что девственности её дочери ничего не угрожает (о психологическом аспекте растления мать не думала). Для полной ханжества советской эпохи подобные взаимоотношения любовников выходили за рамки не только приемлемого поведения, но и вообще вообразимого.

Ни одна из более чем полусотни жертв Чикатило не подверглась сексуальному насилию — всё, что мог себе позволить убийца — это мастурбация над трупом (и то, далеко не всегда заканчивавшуюся эякуляцией). Что-то подобное можно видеть и в случае Жана Батиста Тропмана, массового убийцы, прославившегося на всю Европу в последней трети XIX-го столетия, изуверски забившего горняцким заступом мать с пятью детишками, а перед тем отравившим их мужа и отца. Формальным мотивом страшного преступления, совершённого Тропманом, явилось желание убийцы завладеть имуществом жертв, но на самом деле его случай отнюдь не так прост.

Тропман был молод, производил впечатление разумного и вполне адекватного молодого человека, но он определённо имел серьёзные психосексуальные проблемы, в чём-то аналогичные тем, что мы видим у Чикатило. Регулярно насилуемый рабочими на фабрике, куда его устроили работать в 14-летнем возрасте, Жан с течением времени до такой степени свыкся с отведённой ему ролью пассивного гомосексуалиста, что даже никогда не пытался ухаживать за женщинами (которые, кстати, находили его весьма привлекательным и романтичным молодым человеком; после ареста Тропмана дамы всех возрастов буквально ломились в тюрьму, добиваясь свидания с ним).

Убийц-«дестройеров» ни в коем случае нельзя считать душевнобольными — это однозначно не сумасшедшие [ни в бытовом, ни в узко медицинском значении этого понятия]. Но в начале XX столетия эта аксиома была совершенно непонятна «законникам», а потому они затрачивали много времени и сил на совершенно бесплодную проверку всех известных местным жителям сумасшедших и поиск новых лиц этой категории. Эта работа — бессмысленная по большому счёту — уводила розыск в сторону, побуждая правоохранительные органы тратить впустую весьма ограниченные ресурсы.

Расследование массового убийства в Виллиске к осени 1912 г. практически остановилось, по крайней мере так мог решить посторонний наблюдатель, не знакомый с закулисьем. Но это была иллюзия. На самом деле, большая группа «добровольных помощников» тщательнейшим образом собирала и анализировала любую информацию, способную пролить свет на таинственное массовое убийство в Виллиске. Эта невидимая постороннему работа не прекращалась ни на один день. Тайна манила, обещая разгадавшему, неслыханный успех и прежде всего — всеобщую знаменитость, из которой в Америке вырастают и деловая репутация, и денежный доход.