В общем, 28 декабря 1912 г. фермера арестовали, а на его ферме провели обыск. Трудно сказать, что доблестные правоохранители рассчитывали там отыскать — ведь они не знали толком, что именно пропало с места преступления в доме семьи Мур. Скорее всего, обыск проводился наобум, в надежде найти такую убийственную улику, которая скажет сама за себя. Однако никаких «убийственных улик» найдено не было, все предметы со следами крови (сапоги, фартук, рукавицы, несколько рубашек) вполне соответствовали обстановке, в которой их нашли и ни в чём владельца не изобличали.

Жена арестованного заявила, что готова поклясться на Библии, что её муж в ночь убийства в доме семьи Мур всё время оставался на ферме. Правда, такой клятвы от неё никто не потребовал, поскольку жена изначально воспринималась следствием как заинтересованное лицо. Допрос её был проведён весьма формально, видимо, ни шериф, ни окружной прокурор на него особых надежд не возлагали.

Арест Лью Ван Олстайна наделал большой переполох. Лью был хорошо известен местным жителям, имел безупречную репутацию и из всех подозреваемых, о которых подробно рассказывали газеты, он менее всего подходил на роль безжалостного убийцы. В защиту Олстайна поднялось общественное мнение, видимо, многие члены местной общины увидели на месте арестанта самих себя. Лью стойко держался на допросах, не позволяя сбить себя с толку и запутать, и в конечном итоге следователям пришлось отступить от парня с характером. После недельного пребывания в камере и нескольких изматывающих допросов Олстайн был выпущен, у него были все основания считать себя триумфатором.

А следствие по прошествии полугода вновь вернулось к тому, с чего начинало — ни подозреваемых, ни свидетелей, ни понятного мотива, ни даже ясного понимания картины событий на месте преступления.

В принципе, предположение о существовании бродячего серийного убийцы-дестройера [от анг. «destroyer» — «разрушитель», т. е. такого убийцы, который не осуществляет с жертвой полового акта или манипуляций сексуального характера, а лишь мучает и убивает её] в головах сотрудников правоохранительных органов тех лет вполне укладывалось. Не следует недооценивать «законников» той поры и считать их совсем уж малоумными и безграмотными — подобный взгляд неверен. В начале XX века всем уже были известны классические примеры убийц-дестройеров — Джек-Потрошитель и Жан Батист Тропман [сейчас мы в этот список безоговорочно добавляем Андрея Чикатило]. Эти преступники не просто убивали свои жертвы без осуществления полового акта до-, во время или после нападения, но и крайне жестко и изощрённо разрушали тела. При этом разрушение тел производилось не с целью сокрытия следов преступления, а являлось самоцелью посягательства. Но работники правоохранительных той поры не понимали, что побуждает внешне вполне разумного и адекватного человека неоднократно совершать столь необычные и кажущиеся бессмысленными преступления. Соответственно, не было понимания того, как подобных убийц следует искать.

С точки зрения современных представлений об этом феномене, считается, что убийцей такого сорта (серийным либо массовым — неважно) становится человек, неспособный к нормальному половому акту в силу психоэмоциональных или физических ограничений (импотенции, нечёткой сексуальной самоидентификации, ранения половых органов, хирургической операции и пр.). Сексуальная энергия, выходу которой такие люди не могут придать общественно-приемлемую форму, рождает агрессию, проявляющуюся в виде крайнего ожесточения, необъяснимого в глазах окружающих.