Надо сказать, что особенностью слушаний Большого Жюри того времени в штате Айова являлось то, что свидетели не приводились к присяге (ещё раз повторим, что Большое Жюри не является судом и не решает вопрос виновности, оно лишь принимает решение о формальной обоснованности выдвижения обвинения против конкретного лица). Традиция приводить свидетелй к присяге на слушаниях Большого Жюри появилась в Айове лишь в 40-х годах прошлого века, т. е. три десятилетия спустя с момента описываемых событий. Это позволяло свидетелям довольно свободно видоизменять свои первоначальные утверждения, не опасаясь обвинения в даче ложных показаний.

Стенограмма заседаний Большого Жюри в марте-апреле 1917 г. до сих пор не предана гласности (в отличие от заседаний коронерского жюри в июне 1912 г.), что наводит на мысль о скандальности того, что происходило тогда за закрытыми дверями. Видимо, под воздействием прокуратуры штата некоторые свидетели до такой степени «заточили» свои показания против Мэнсфилда, что тот реально рисковал оказаться в роли обвиняемого, но… Опять возникло непредсказуемое «но», сокрушившее замысел режиссёров этой постановки.

Уилльям Мэнсфилд припомнил, что в начале июня 1912 г. пытался получить банковский кредит на постройку дома и несколько раз являлся в отделение банка в Чикаго. Когда его заявление проверили, выяснилось, что в понедельник утром 10 июня он принёс в банк справку от своего работодателя, которую получил накануне. Это означало, что днём 9 июня 1912 г. он находился в Иллинойсе и никак не мог в течение вечерних и ночных часов съездить в Виллиску, совершить там убийство и вернуться обратно к открытию банка утром следующего дня.

Как ни стрались общественный обвинитель Оскар Вэндстрэнд и прокурор Фэйвелл сокрушить alibi Мэнсфилда, у них ничего не вышло. «Блэки» Мэнсфилда оказалось невозможно обвинить в массовом убийстве в Виллиске. После шестинедельных мытарств он вторично вышел из здания муниципалитета Ред-Оак, счастливо улыбаясь журналистам и толпе зевак.

Честное слово, когда читаешь историю этого парня, невольно качаешь головой — свезло так свезло! Вот кого с полным основанием можно было бы прозвать «Лаки» («Счастливчиком»): человек дважды отбился от Большого Жюри в Монтгомери и один раз успешно доказал невиновность в суде в Блю-Айленд. И ведь в каких серьёзных преступлениях подозревался! Правда, от тюрьмы ему в конечном итоге уйти не удалось, его признали виновным в нападениях на Дженни Миллер в Авроре, но на фоне того, что на него изнаально «вешали» массовые убийства, это кажется почти что пустяком.

Собственно на этом история «заговора сенатора Джонса» заканчивается. Никаких фактических данных существования оного никто никогда так и не представил, хотя, как видно, многим версия мести представлялась весьма достоверной. Ущерб, причинённый репутации сенатора в результате всех этих тяжб, оказался непоправим и политическая карьера Джонса окончилась через несколько лет.

Журналист Джек Бойл отделался сравнительно малой кровью, отсидев в тюрьме вплоть до 1918 г. и освободившись условно-досрочно. В расследование массового убийства в Виллиске он более не совался, считая, что именно из-за него ему и пришлось пострадать. Бойл начал активно сочинять свои рассказы и романы о «Блэки из Бостона» именно в тюремной камере. Всего Джек Бойл в период 1914—24 гг. написал и опубликовал 42 произведения о «Блэки из Бостона» различного литературного формата: рассказы, повести, романы, киносценарии. Герой его сочинений носил тот же тюремный номер — 6606 — что и сам журналист. В начале 20-х гг. появились первые кинофильмы, героем которых был «Блэки». Фильмы о «положительном уголовнике», эдаком Робин Гуде преступного мира, снимались вплоть до 50-х гг.