|
Если рассудить, нам пора на гастроли. Выезжаем немедленно. Новые лица, новый состав, новые места… — Здорово! — воскликнула Санни. Ее лицо зарделось. Артур глазел на нее, как прихворнувший щенок. Я вновь поблагодарил судьбу за то, что сроду не был романтичен. Попытался вообразить, что из этого выйдет: богиня солнца и бог грома каждый вечер вместе выходят на сцену… А что, вполне себе представляю. «Лесов ПоЖарр» возобновляет концертную деятельность! Из облаков вместо дождя сыплются рыбы, северное сияние на экваторе, ураганы, затмения, вспышки на Солнце, наводнения в пустыне… И молнии. Стаи молний! Конечно, немножко небезопасно… Но это будет супершоу! Нил Гейман Истина — пещера в Черных горах Перевод Екатерины Мартинкевич[32] Вы спрашиваете, смогу ли я себя простить? Я готов простить себе многое: то, что оставил его, то, что сделал. Но никогда не прощу себе тот год, когда ненавидел собственную дочь, думая, что она сбежала — скорее всего в город. Весь год я запрещал произносить ее имя, а если и упоминал его в молитвах, то лишь ради того, чтобы однажды она осознала, что натворила, какой позор навлекла на мою семью, и чтобы ей стало стыдно за выплаканные матерью глаза. Я ненавижу себя за это, и ничто не может утишить мою ненависть, даже то, что случилось этой ночью на горном склоне. Я провел в поисках без малого десять лет, хотя след давно остыл. Я мог бы сказать, что нашел его случайно, вот только я не верю в случай. Если идти по тропинке, рано или поздно доберешься до пещеры. Но это случилось позже. Вначале была долина на большой земле, где посреди луга у журчащего ручейка белел дом, словно облачко в зелени травы и едва начавшего багроветь вереска. Перед домом стоял мальчишка, собирал с боярышника клочья овечьей шерсти. Он не видел, как я подошел, и не поднял глаз, покуда я не сказал: — Я тоже когда-то собирал пух с колючек. Мама его мыла, а потом делала для меня разные штуки. Мячик, куклу… Мальчик обернулся. Вид у него был изумленный, будто я возник из ниоткуда. Это было не так: я прошел много миль, и мне оставалось пройти куда больше. — Я тихо хожу, — пояснил я. — Это дом Калума Макиннеса? Мальчик кивнул, выпрямился в полный рост — пальца на два выше моего — и сказал: — Я и есть Калум Макиннес. — А есть еще кто, кого так зовут? Калум Макиннес, которого я ищу, — взрослый мужчина. Мальчишка ничего не ответил, он молча выпутывал толстый ком шерсти из цепких колючек. — Может, это твой отец? — продолжил я. — Может, его тоже зовут Калум Макиннес? Мальчик пристально посмотрел на меня. — Кто ты такой? — Хоть и мал ростом, я такой же человек, как и ты, — ответил я. — И я пришел повидаться с Калумом Макиннесом. — Зачем? — Мальчик поколебался. — И почему ты такой маленький? — Хочу кое-что спросить у твоего отца. Мужской разговор, — ответил я и заметил, что в уголках его рта прячется улыбка. — Не так уж плохо быть маленьким, Калум. Однажды ночью в мою дверь постучали Кэмпбеллы, целый отряд, двенадцать человек с ножами и дубинами, и потребовали, чтобы моя жена, Мораг, выдала меня, они пришли убить меня из мести за какую-то надуманную обиду. А она сказала: «Молодой Джонни, беги на дальний луг, скажи отцу, пусть возвращается, скажи, я за ним послала». И на глазах у Кэмпбеллов мальчик выбежал за дверь. Они знали, что я очень опасный человек. Но никто не сказал им, что я маленький, а если и сказал, они не поверили. — Мальчик тебя позвал? — спросил Калум. — Это был не мальчик, — сказал я, — а я сам, вот кто. |
