|
После освобождения крестьян революционные лидеры, интеллигенция, студенчество бур-но, со страстной силой, с самоотверженностью боролось за неведомое Россией человеческое достоинство, за прогресс без рабства. Этот новый закон был полностью чужд русскому прошло-му, и никто не знал, какова же станет Россия, если она откажется от тысячелетней связи своего развития с рабством, каков же станет русский характер? В феврале 1917 года перед Россией открылась дорога свободы. Россия выбрала Ленина. Огромна была ломка русской жизни, произведенная Лениным. Ленин сломал помещичий уклад. Ленин уничтожил заводчиков, купцов. И все же рок русской истории определил Ленину, как ни дико и странно звучит это, сохра-нить проклятие России: связь ее развития с несвободой, с крепостью. Лишь те, кто покушается на основу основ старой России – ее рабскую душу, – являются революционерами. И так сложилось, что революционная одержимость, фанатическая вера в истинность мар-ксизма, полная нетерпимость к инакомыслящим привели к тому, что Ленин способствовал ко-лоссальному развитию той России, которую он ненавидел всеми силами своей фанатичной ду-ши. Действительно трагично, что человек, так искренне упивавшийся книгами Толстого и му-зыкой Бетховена, способствовал новому закрепощению крестьян и рабочих, превращению в хо-луев из государственной людской выдающихся деятелей русской культуры, подобных Алексею Толстому, химику Семенову, музыканту Шостаковичу. Спор, затеянный сторонниками русской свободы, был наконец решен – русское рабство и на этот раз оказалось непобедимо. Победа Ленина стала его поражением. Но трагедия Ленина была не только русской трагедией, она стала трагедией всемирной. Думал ли он, что в час совершенной им революции не Россия пойдет за социалистической Европой, а таившееся русское рабство выйдет за пределы России и станет факелом, освещаю-щим новые пути человечества. Россия уже не впитывала свободный дух Запада, Запад зачарованными глазами смотрел на русскую картину развития, идущего по пути несвободы. Мир увидел чарующую простоту этого пути. Мир понял силу народного государства, по-строенного на несвободе. Казалось, свершилось то, что предвидели пророки России сто и полтораста лет тому назад. Но как странно и страшно свершилось. Ленинский синтез несвободы с социализмом ошеломил мир больше, чем открытие внутри-атомной энергии. Европейские апостолы национальных революций увидели пламень с Востока. Итальянцы, а затем немцы, стали по-своему развивать идеи национального социализма. А пламя все разгоралось – его восприняла Азия, Африка. Нации и государства могут развиваться во имя силы и вопреки свободе! Это не была пища для здоровых, это было наркотическое лекарство неудачников, больных и слабых, отсталых или битых. Тысячелетний русский закон развития волей, страстью, гением Ленина стал законом все-мирным. Таков был рок истории. Ленинская нетерпимость, напор, ленинская непоколебимость к инакомыслящим, презрение к свободе, фанатичность ленинской веры, жестокость к врагам, все то, что принесло победу ленинскому делу, рождены, откованы в тысячелетних глубинах русской крепостной жизни, русской несвободы. Потому-то ленинская победа послужила несвободе. А рядом тут же, бесплотно, не знача, продолжались и жили чаровавшие миллионы людей ленинские черты милого, скромного русского трудового интеллигента. Что ж. По-прежнему ли загадочна русская душа? Нет, загадки нет. Да и была ли она? Какая же загадка в рабстве? Что ж, это действительно именно русский и только русский закон развития? Неужели рус-ской душе, и только ей, определено развиваться не с ростом свободы, а с ростом рабства? Дейст-вительно, сказывается ли здесь рок русской души? Нет, нет конечно. Закон этот определен теми параметрами, а их десятки, а, может быть, и сотни, в которых шла история России. |
