|
Народоволец Дегаев служил одновременно в революции и в полиции. Планам Судейкина не суждено было сбыться. Он хотел с помощью революции, попусти-тельствуя ей, а затем создавая липу, туфту, фальшивые дела, запугать царя, прийти к власти, стать диктатором. Он хотел, возглавив государство, уничтожить дотла революцию. Но дерзкие мечты его не состоялись – Дегаев убил Судейкина. Сталин же победил. В его победе, где-то тайно от всех и тайно от него самого, жила победа судейкинской мечты – запрячь в возок двух лошадей: революцию и тайную полицию. Сталин, рожденный революцией, расправился с революцией и революционерами с помо-щью полицейского аппарата. Быть может, мучившая его мания преследования была вызвана тайным, таившимся в его подсознании страхом Судейкина перед Дегаевым? Покорный, обузданный в третьем отделении революционер-народоволец все же внушал ужас полицейскому полковнику, особенно страшно было то, что оба они, вероломствуя, дружа и враждуя, жили в тесной тьме сталинской души. И, быть может, здесь или, во всяком случае, где-то поблизости, лежит объяснение одного из наибольших недоумении современников поры 1937 года – зачем было, уничтожая невинных, преданных революции людей, разрабатывать подробнейшие, лживые от начала до конца сцена-рии их участия в вымышленных, несуществующих заговорах? Мучительными пытками, длящимися сутками, неделями, месяцами, а иногда и годами, ор-ганы безопасности заставляли несчастных, истерзанных бухгалтеров, инженеров, агрономов участвовать в театральных представлениях, играть роль злодеев, агентов заграницы, террори-стов, вредителей. Для чего делалось это? Миллионы раз миллионы людей задавали себе этот вопрос. Ведь Судейкин, разрабатывая свои инсценировки, имел в виду обман царя. А Сталину не было нужды обманывать царя – сам Сталин и был царем. Да, да, и все же Сталин своими инсценировками стремился обмануть царя, что незримо, помимо его воли, жил в тайной тьме его души. Незримый владыка продолжал жить всюду, где, казалось, безраздельно торжествовала несвобода. Его, единственного, до конца дней своих ужа-сался Сталин. Со свободой, во имя которой началась в феврале русская революция, Сталин не мог до конца дней своих справиться кровавым насилием. И азиат, живший в сталинской душе, пытался обмануть свободу, хитрил с ней, отчаявшись добить ее до конца. 25 После смерти Сталина дело Сталина не умерло. Так же в свое время не умерло дело Лени-на. Живет построенное Сталиным государство без свободы. Не ушла из рук партии созданная Сталиным мощь промышленности, Вооруженных Сил, карательных органов. Несвобода по-прежнему незыблемо торжествует от можа до можа. Не поколеблен закон всепроникающего те-атра, действует все та же система выборов, все так же окованы рабством рабочие союзы, все так же беспредельно несвободны и беспаспортны крестьяне, все так же талантливо трудится, шумит, жужжит в лакейских интеллигенция великой страны. Все то же кнопочное управление державой, все та же неограниченная власть великого диспетчера. Но, конечно, неминуемо многое и изменилось, не могло не измениться. Государство без свободы вступило в свой третий этап. Его заложил Ленин. Его построил Сталин. И вот наступил третий этап – государство без свободы построено, как говорят строите-ли, введено в эксплуатацию. Многое, что было необходимо в период стройки, стало теперь ненужным. Прошла пора уничтожения старых домишек на строительной площадке, уничтожения, переселения, выселения жителей из разрушенных особняков, домиков, хибарок, домин. Небоскреб заселен новыми жильцами. Конечно, немало оказалось в нем недоделок, но нет уже нужды постоянно пользоваться истребительными приемами великого прораба, старого хо-зяина. Фундамент небоскреба – несвобода – по-прежнему незыблем. Что же дальше будет? Так ли уж незыблем этот фундамент? Прав ли Гегель – все ли действительное разумно? Действительно ли бесчеловечное? Ра-зумно ли оно? Сила народной революции, начавшейся в феврале 1917 года, была так велика, что даже диктаторское государство не смогло ее заглушить. |
