— Если ты забудешь об этом рядом не с тем, с кем нужно, то у нас у всех будут большие проблемы.

Он не выглядел сильно обеспокоенным, и это понравилось Морган. Ей не раз говорили, что она слишком много болтает, но Куин, очевидно, доверял ей, верил, что она не выболтает все его секреты. Ну, по крайней мере, те, которые она знала.

— Не забуду, — сказала она, открывая дверь квартиры.

— Хорошо. Увидимся завтра в музее.

Морган почувствовала острую боль разочарования, думая, что он собирается уйти, сказав только вежливое «до свидания», но прежде чем эта боль успела овладеть ею, Куин взял ее за плечи, нагнул голову и накрыл ее рот своим.

Это движение было немного неожиданным, но в нем не было ничего грубого, и она, наверно, в любом случае не смогла бы предотвратить свой ответ. Ее тело, казалось, имело собственный разум, безвольно приникая к нему, а ее пальцы беспомощно сжимали отвороты его пальто. Огонек возбуждения, зажженный где-то глубоко в животе, распространился так быстро, что даже ее кожа стала разгоряченной. По ней прокатилась дрожь чистого удовольствия, когда она почувствовала, как его пальцы легонько погладили ее горло и шею. Когда же он, наконец, поднял голову, она не смогла сдержать тихого звука разочарования.

Лицо Куина было немного напряженным, глаза потемнели, но его голос был только слегка хриплым, когда он произнес:

— Спокойной ночи, Моргана.

С огромным усилием она сумела отпустить его пальто и отвернуться. Она зашла в квартиру, где пара ламп проливали гостеприимный свет, и мягко закрыла дверь. Долгое время она стояла, прислонившись к ней, не то чтобы размышляя, но все-таки смутно чем-то обеспокоенная.

Она поняла, что изменилось, когда дотронулась до своего голого горла и обнаружила там свое небольшое рубиновое ожерелье. Он вернул его, подсунув на место так же ловко, как и снял две недели назад.

Глава 3

Морган упрекнула себя в этом позже, но истина заключалась в том, что она большую часть пятницы искала Куина. Это было нелегко, учитывая толпу людей, жаждущих увидеть выставку «Тайны прошлого» в первый день ее открытия. Но она все равно его искала.

Даже ее одежда была подобрана с большей тщательностью, чем обычно: черная юбка, длиною до щиколотки, подчеркивающая стройность фигуры, белая блузка с длинным рукавом и красивый, вручную отделанный бисером жилет в роскошных черном, золотом и рыжеватом оттенках. Образ завершали черные туфли-лодочки на высоком каблуке, а ее длинные темные волосы были уложены в изящный французкий узел.

Морган уверяла себя, что выбирала одежду так тщательно только потому, что это был день открытия выставки, а директор просто обязана выглядеть хорошо… но она сама не верила этому. Когда она одевалась, то думала в первую очередь о Куине и знала это.

Она хотела выглядеть… изысканной и утончённой. И высокой. И даже если ей и пришло в голову добавить к описанию внешности «сексуальной», она не стала претворять это в жизнь. Она искала Куина весь день, выискивая в толпе того, чье лицо она запомнила навегда. Она думала, что делает это незаметно, но ее радостное заблуждение было разрушено, когда около трех дня из компьютерной комнаты выплыла Шторм.

— Знаешь, его тут не будет еще час-другой, — сказала миниатюрная блондинка, растягивая слова, как только присоединилась к Морган возле стойки охраны в вестибюле музея. Ее маленький белый кот Мишка, как обычно сидящий на ее плече, был настолько точной ее кошачьей копией, что казался жутко знакомым.

— Кого? — Морган крепко прижала к груди свою папку и постаралась сделать вид, будто она не понимает, о чем речь. И не сумела притвориться достаточно убедительно. Шторм слегка поджала губы, в ее глазах плясали чертики:

— Алекса Брэндона.