— А я знала, что ты меня разозлил до чертиков. И какой пустой стала комната, когда ты ушел, — выдавила улыбку Морган.

Большой палец Куина гладил ее нижнюю губу нежными ритмичными движениями.

— Той ночью я не уходил далеко. Дождался полиции, а когда они повезли тебя домой, пристроился за ними.

— Что?!

— Ммм. На следующий день я пару раз заходил в музей, чтобы посмотреть на тебя.

— До того, как узнать тебя в лицо, у меня пару раз было чувство, что ты рядом.

Издав низкий звук, почти смех, Куин дотронулся до ее губ, но легкое касание мгновенно переросло в глубокий поцелуй.

Морган положила руки поверх черного свитера ему на грудь и почувствовала твердость мышц. Знакомый легкий мускусный запах его тела дико возбуждал, а прикосновения рук и губ — прикосновения Куина — только разжигали чувственный голод. В эту секунду Морган остро осознала, что означает быть женщиной, и это ощущение оказалось совершенно незнакомым.

Она вслепую потянула вверх свитер — так невыносимо хотелось прикоснуться к его коже — и приоткрыла глаза только тогда, когда мужчина отодвинулся достаточно, чтобы сдернуть мешающий предмет одежды и отбросить его в сторону. Морган сразу скосила глаза на его левое плечо и осторожно провела по шраму пальцами. Он не обманывал — плечо заживало быстро. Даже не верилось, что его подстрелили каких-то три недели назад.

Шрам оставался напоминанием, знаком опасности дела, которым занимается Куин, но прямо сейчас Морган не хотелось об этом думать. Прижавшись губами к складке кожи, она начала исследовать пальцами его ребра, потом поднялась чуть выше и потрогала жесткие золотые волоски на груди. Прикасаться к нему — настоящее плотское удовольствие, но хотелось большего, значительно большего, и, похоже, Куин испытывал аналогичные чувства.

Нетерпеливо стянув с нее верхнюю часть спортивного костюма, он сел на край кровати, положил руки ей на талию и заставил сделать шаг вперед, так что Морган оказалась между его коленей. Любопытные губы прошлись по косточкам ключиц, затем легонько приласкали кожу над бюстгальтером.

Морган пришлось опереться на его плечи. Сколько она сможет держаться на ногах, если, кажется, все косточки начали таять? Медленно проведя ладонями вверх по ее спине, Куин перебрался вперед и очень нежно приподнял тяжелые груди. Легкие прикосновения почти сводили с ума. Его губы ленивым движением очертили кожу над верхней кромкой бюстгальтера, а затем язык зарылся в ложбинку между грудями.

В ту же секунду ее начала бить дрожь. Неосознанно выгнув спину в горячем ответном движении, Морган вцепилась ногтями в его плечи. Груди налились, стали горячими, рвались вперед. И она подумала, что долго не выдержит, если он не снимет стягивающие их путы и не дотронется до обнаженной кожи.

— Алекс, — пробормотала она.

То ли он услышал мольбу в ее голосе, то ли поддался собственному нетерпению, как бы там ни было, длинные умные пальцы легко справились с застежкой на спине. Морган смутно осознала, что лямки сняты с рук, и тут у нее перехватило дыхание от понимания, что она обнажена до пояса. Обучаясь в колледже и несколько месяцев встречаясь с женихом, Морган всегда стеснялась своих форм, больше подходящих девушке с разворота откровенного журнала, и почти ничего не чувствовала, когда прикасались и ласкали ее грудь. Но сейчас, когда до нее дотрагивались руки Куина, а его губы скользили по горящей плоти к напряженному, покалывающему соску, обжигающее удовольствие оказалось таким сильным, что, сдерживая крик, пришлось прикусить губу.

Но стон все равно вырвался, как только Морган почувствовала ошеломляющую влажность губ, пленивших ее сосок. Сильное сосущее движение теплого рта вместе с ритмичными ударами языка чуть не довели ее до грани безумия. Сил не осталось, и она навалилась на Куина.