– Звучит красиво, – проговорила она.

– Да, так и есть, – произнёс он со своим северным акцентом. – По крайней мере, отрада для глаз. Но для фермера   это чертовски трудное место. Проблема вот в чём. – Он провёл пальцем по длинной извилистой полосе нетронутого снега, обрамлённой импровизированными холмами. – Здесь была бы богатая почва для посадки разных культур, если бы не наводнения после ливней.

– А для Англии это…

– Безнадёжная ситуация. Именно так. Из за неурожая в последние годы мы отчаянно нуждаемся в пахотных землях. – Он склонил голову набок и посмотрел на своё творение. – Я составил план системы осушительных каналов. – Палочкой он прочертил диагонали через нарисованные на снегу поля. – Изготовленные на заказ пустотелые кирпичи   это самый долговечный материал. Если нам не удастся найти на них средства, тогда будем использовать гальку и солому.

Резко подняв голову, он робко улыбнулся Луизе.

– Прошу прощения. Я не собирался распространяться об осушении и стоимости недвижимости. Я вас утомляю.

– Напротив. Вы очень увлекательно рассказываете.

По правде говоря, Луиза была очарована не столько вопросами осушения, сколько тем, как он говорил о плане. Его волновали небольшие кучки снега или, скорее, обширные земли, которые они олицетворяли.

Йоркшир был для него домом, как для неё   Мейфэр.

Если бы только из за усилий Джеймса спасти поместье Луиза не оказалась на грани потери своего дома.

– Это непростая задача. – Стряхнув снег, он поднялся. – Мне нужен капитал. Вот почему я приехал в город. Я намереваюсь продать некоторые владения как можно скорее. Мне нужно вернуться в Йоркшир к началу посевной.

Одним из таких владений, разумеется, станет дом её семьи после того, как он их выдворит. В груди её что то сжалось.

– Безусловно, это так неожиданно, – сказала она. – Я имею в виду для нынешних обитателей.

– Полагаю, что большинство владений   это склады.

– Но большинство   это ещё не всё. Определённо, некоторые из них   это торговые здания и дома.

Он пожал плечами.

– За собственность пусть беспокоятся поверенные. Меня куда больше волнуют люди.

– Люди? – Луиза не смогла скрыть своих чувств. – Вы так радеете о своих арендаторах в Йоркшире, что, без сомнения, знаете по именам всех фермеров, их жён и детей, но совершенно не думаете об арендаторах, которые, вероятно, есть у вас здесь, в Лондоне.

– В Лондоне полно зданий. Слишком много зданий. Дома теснятся бок о бок на каждом клочке земли. Моим же фермерам некуда пойти. Может быть, вы хотите, чтобы по возвращении в Йоркшир я им сообщил: «Извините, я мог бы дать вам не голодать следующей зимой, но мне надлежит избавить нескольких жителей Лондона от связанных с переездом неудобств»?

– Естественно, вы не можете позволить людям голодать, но это не мешает проявить сострадание и ко всем остальным. Потерять дом   это больше, чем просто неудобство. И не важно, где вы живёте, в городе или в деревне, на севере или на юге.

Он нетерпеливо махнул рукой в сторону слепленного из снега творения.

– Я только что объяснил, что поставлено на карту, и вы, казалось, поняли. Но, возможно, вы просто притворялись, что слушаете. Мне хорошо известно, как юных леди учат улыбаться и кивать.

– Вы прекрасно знаете, что я не пустоголовая, заискивающая юная леди. Если уж на то пошло, пустоголовых, заискивающих юных леди не так уж и много, как вы, вероятно, полагаете. Что же касается женщин, которые не высказывают своего мнения дабы снискать одобрения у мужчин, возможно, вам стоит учесть, что им приходится так поступать ради семьи, из бедности или просто по причине добродетельной женской натуры.