Они не сразу поняли, что с ними произошло, а когда поняли, было слишком поздно. Кощей знал, что скоро они освободятся, но важно было лишь то, что сейчас они безвредны.

А вот третьего гнома в нише колдун не заметил. И это чуть ни стоило ему жизни: гном прыгнул на него с топором, целился прямо в голову. Но полет сбил вынырнувший из темноты кот. Послышались крики, шипение и звон монет. Кощею даже не потребовалось помогать: очень скоро гном упал, а кот демонстративно вытер об него лапы.

— Что ты сделал? — полюбопытствовал колдун.

— Ничего особенно, просто подождал, пока он захочет удариться мной о стену, и соскочил.

— Спасибо.

— Сочтемся!

Оставшиеся три гнома ожидали их у входа в слабо освещенный кристаллами грот. У двоих были в руках лопаты, у одного — мотыга. Они решили не тратить время на планы и засады, а напасть все вместе. Тем более что пространство здесь позволяло это сделать.

Гномы рванули вперед одновременно, с боевым кличем. Вряд ли они представляли, что перед ними один из сильнейших чародеев этого мира, и все равно их наивная смелость внушала уважение.

Кощей тяжело вздохнул и создал перед собой незримую завесу. Гномы, как и следовало ожидать, ударились об нее, их одновременная атака сработала против них. Когда вдали затихло эхо, колдун переступил через поверженных соперников и вошел в грот.

Первым, что он увидел, был стеклянный гроб, покрытый странной дымкой, сквозь которую четко просматривалось тело девушки. Кощея захлестнула волна леденящего душу страха. Гроб… это могло означать лишь одно…

Молодой человек, до этого скрывавшийся в стороне от входа, с криком бросился на него. Кощей, даже не глядя на соперника, перехватил меч. Он ни о чем не думал, полностью поглощенный увиденным, действовал скорее по инстинкту.

Царевич обиженно всхлипнул и попытался вырвать оружие, но это оказалось не так просто. Колдун держал крепко.

— Я все равно ее спасу! Она не твоя!

— Ошибаешься, — Кощей перевел на дергающегося царевича ледяной взгляд. — Она моя.

И царевича не стало.

— Застыл, — прокомментировал кот, осторожно касаясь лапой статуи. — Он что, умер?

— Нет, — ответил за Кощея невесть откуда появившийся Горе. — Это временное заклятье. Довольно мягкий подход.

Кощей не обращал на них внимания, весь его мир сейчас был ограничен одним лишь стеклянным гробом. На негнущихся ногах он начал приближаться, вытянул вперед руку, чтобы дотронуться… Холод стекла обжег пальцы, заставил вздрогнуть.

То, что он сейчас чувствовал, было похоже на хрупкую паутину первого льда: холод, онемение и легкое недоверие… Нежелание верить в то, что зима здесь.

Горе не разделял его чувства:

— Соберись, растекся лужицей! Все в порядке, можешь радоваться!

— Почему она в гробу?

— Это не гроб, болван, это специальный сосуд! Я тебе сказал, что тут добывают минерал, но не сказал, что магический. Хранить его можно только в таких посудинах. Твою красавицу туда положили для сохранности, как рыбу в холодильник.

— А что это за пленка?

— Ввиду того, что условная рыбина еще живая, она дышит. Вот и надышала столько, что стекло запотело!

В другой ситуации Кощей бы разозлился на Горе за столь бесцеремонное отношение к чужой трагедии. Но сейчас он больше всего на свете был благодарен за эти слова. Дыхание… ведь это так естественно… почему он раньше не заметил?

Колдун отбросил стеклянную крышку с такой силой, что она разлетелась на осколки. Лиля лежала под ней неподвижно, спокойная и бледная, но, вне сомнений, живая.