|
Железный каркас койки тяжело лежал на его груди. Брайс попробовал бороться с этим весом, но во время этой борьбы сквозь охватившее его чувство ужаса пробился какой-то голос, спокойный и вкрадчивый. -- Зачем утруждать себя борьбой? -- спрашивал голос. -- Зачем сопротивляться, если смерть неизбежна? Брайс попытался сбросить с себя металлическую койку, но тут подплыл матрац и опустился ему прямо на лицо, словно стремясь удушить по тайному сговору с водой. -- А чем плох такой вариант смерти? -- лукаво спросил внутренний голос. -- Уж это будет получше, чем безумие и боль. Койка приподнялась на несколько дюймов, потом снова тяжело опустилась, будто к ней добавился новый вес. А может быть, просто кто-то взобрался на нее, спасаясь от наводнения? -- Всего-то одна-две неприятные минуты, прежде чем погрузиться в сон, в сон, более глубокий и мирный, чем любой из твоих прежних снов. Его уже никогда и ничто не прервет, ничто и никогда не посягнет на него. И никогда уже тебя не потревожит эта жизнь. -- Да, -- отвечал голосу Брайс, -- это было бы так хорошо, так желанно. Но вот эта боль, как мне перенести ее сейчас? -- Легко. Ты только не сопротивляйся этому, ведь это тайна, это выход. Всего лишь несколько неприятных мгновений, а потом ты поплывешь. Вот увидишь. -- Я что, уже сошел с ума? Неужели эта болезнь ударяет так быстро? -- Нет-нет, ты не сошел с ума. Просто такое бесхлопотное умирание будет самым мудрым из всего, что ты когда-либо сделал. -- Но мои легкие рвутся на куски. Они болят, болят! -- Это ненадолго. Дыши в воде. Один глубокий вдох -- и больше не будет никакой боли. -- Я не могу. Я боюсь. -- Это легче, чем ты думаешь. -- Кто ты? -- Я твой друг. Я -- это ты. -- А ты останешься со мной? -- Всегда. -- Навеки... -- И во веки веков... -- ...аминь?.. -- ...аминь... Огромным пузырем последний воздух судорожно вышел из тела Брайса, и хотя он в ужасе еще пытался кричать, хотя его руки и голова еще бились в воде, боль, как и обещал внутренний голос, была недолгой. Ласковые покровы бессознания, подобно шелковистой ткани, окутали его глаза, ослабло и унеслось прочь неудобство от невозможности дышать, улетучивалась боль. Ощущение беспомощности уже не было таким страшным, а страдания стали утихать и мучили теперь меньше, меньше, меньше... Это было именно так, как сказал голос: "Легко". И никогда больше не бежать от истребления, не страшиться неопределенного будущего, не быть жертвой болезни, разрушающей разум и тело. И больше никаких огорчений. |
