От двери вниз ведут покрытые ковром ступени. На мгновение я останавливаюсь, сомневаясь в правильности решения спуститься вниз, к источнику звука. Четко слышу в голове голос Отем: «Ужасная идея, Матео, это худшее решение в твоей жизни».

Да уж, кто бы говорил.

Я спускаюсь максимально осторожно и бесшумно и попадаю в подвал, который перевернули так же методично, как и комнаты наверху. Однако тут меньше мебели, так что в основном везде валяются сорванные полки и спортивный инвентарь. Вижу четыре двери: одна открыта и ведет в прачечную, остальные закрыты. Здесь так же тихо, как и наверху.

Прямо передо мной лежит баскетбольный мяч. Я машинально слегка пинаю его – а он отлетает гораздо дальше, чем я рассчитывал, и глухо ударяется о металлическую полку. Черт!

Из-за одной из закрытых дверей слышатся тихие шорохи. Мои нервы на пределе, но я пытаюсь успокоиться и внимательно осматриваю пол в поисках того, чем можно будет в случае чего защититься. Как назло…

Бах!

Дверь отлетает, и на меня несется что-то оглушительное. Я успеваю заметить только серебряную вспышку, и тут моя голова начинает раскалываться от боли, и я падаю на колени. Второй удар, уже не такой сильный, как первый, обрушивается на плечо. В глаза попадает что-то теплое. Я вслепую прыгаю вперед, и рука натыкается на какой-то холодный металлический прут. Хватаюсь за него и тяну изо всех сил, хрипя от боли, когда тот, кто его держит, снова меня бьет. На несколько секунд мы, сцепившись, превращаемся в бесформенный комок из тел. Удары, наносимые кулаками каждого из них, не способны принести вреда другому, так как, катаясь по полу, мы не можем вложить всю силу в атаку. Я давно не дрался. Впрочем, драться – это, пожалуй, как ездить на велосипеде: разучиться невозможно.

Я по-прежнему ничего не вижу, голова кружится. Чувствую, как палец впивается в плоть рядом с моим глазом, и прихожу в ярость. Мне удается поймать противника за запястье, и я резко выворачиваю его назад. Через мгновение я уже оказываюсь сверху, быстро моргая, чтобы хоть что-то разглядеть, одной рукой прижимаю врага за горло, а второй готовлюсь нанести решающий удар.

– Хватит! – взвизгивает женский голос за моей спиной. – Матео, Чарли, хватит!

Чарли? Я замираю, а потом протираю рукой глаза. Она становится красной от крови, зато теперь я могу разглядеть распластавшегося подо мной Чарли Сент-Клера. Я откатываюсь в сторону и поворачиваю голову к стоящей в нескольких метрах от меня Айви с битой в руке.

– Какого черта? – хриплю я. Потом снова поворачиваюсь к Чарли: он корчится на полу, придерживая запястье, и стонет. Рядом лежит клюшка для гольфа. Айви ее поднимает.

– Черт, Чарли, прости, – говорю я. – Я хотел тебе помочь.

– Странные у тебя понятия о том, что значит помощь, чувак, – стонет Чарли. – По-моему, ты сломал мне запястье.

– Прости, – повторяю я, вытирая кровь с руки о футболку. – Ты напал на меня с клюшкой, вот я и…

– Так ты вломился в мой дом! – Чарли садится, забыв про больное запястье, убирает впечатавшееся ему в шею ожерелье из ракушек и прижимает пальцы к красным отметинам. Это я вдавил ожерелье в шею, когда прижал его к полу. Если бы мне в тот момент удалось на секунду задуматься, я, может, и сообразил бы, что это Чарли, почувствовав острые края ожерелья под руками. – Я думал, ты… – он обводит комнату взглядом, – ты тот, кто все это сделал.

– Дверь была не заперта. И я сразу представился, – крикнул свое имя, как только вошел.

– Здесь ни черта не слышно! Звукоизоляция, – отвечает Чарли. – Какого фига ты вообще тут делаешь? – Он смотрит сначала на Айви, а потом на появившегося за нами Кэла каким-то пустым расфокусированным взглядом.