– За десять минут много чего может измениться, – пояснил Шарль. – К примеру, инор Латур передумает выступать на нашей стороне и дезактивирует оба артефакта.

– Надо было ему дать по голове и бросить где нибудь под лестницей, – проворчал призрак. – И от взрыва бы не пострадал, и точно бы ничего не испортил. Не нравится мне этот… предок.

– Кстати, а как так может быть? – заинтересовался Шарль.

Но ответа я не узнала, потому что огонь, который я держала в руках, наконец пробил сферу и ринулся в меня. Это было невыносимо больно, внутрь словно пролился жидкий огонь, плавя всё, что попадалось на пути. Я закричала и потеряла сознание.

Глава 22

– Николь, вернись!

Отчаянный голос Шарля раздавался откуда то издалека, и не просто издалека, а словно через толстенный слой ваты, которой я сейчас была обложена со всех сторон и в которой было очень уютно. Боли не было, но я почему то боялась открыть глаза. Боялась, что боль вернётся и я ничего не смогу ей противопоставить. Сейчас мне было хорошо, я ощущала странное умиротворение и единение с миром. Он был ласковым и покачивал меня в любящих объятиях.

– Николь, милая, дорогая, любимая, вернись!

В интонациях Шарля появились донельзя несвойственные ему нотки, и я осторожно приоткрыла один глаз, чтобы тут же забыть обо всём и подскочить на ноги. Потому что вокруг меня бушевал огонь, пламя поднималось огромными яркими столбами, просветов между которыми почти не было.

– Я же говорил – очнётся! – раздался бодрый голос Франциска, и его лицо появилось прямо передо мной, пройдя сквозь огонь. Было оно неприлично большим и красным, словно призрак напился почти до апоплексического удара. – Огонёк, ты меня понимаешь?

Из моего горла вырвался невнятный писк, который Франциск интерпретировал как согласие.

– Я же говорил, всё будет хорошо, – уверенно сказал призрак.

– Чего хорошего? – возмутился Шарль. – Как её вытаскивать?

– Главное – жива и в сознании, – оптимистично возразил дедушка, – а дальше – дело техники.

Я их не видела, лишь смутные тени через огонь, и были эти тени огромными. Но это были не все странности: внезапно я поняла, что нахожусь внутри камина, огонь меня совершенно не обжигает и у меня четыре лапы. Четыре маленьких, но ярко пламенеющих лапы, которые словно тоже состояли из жидкого огня. Я завертелась, пытаясь рассмотреть себя со всех сторон, но смогла углядеть ещё только хвост, столь же яркоокрашенный. Я пылала в точности как огонь вокруг меня.

– Николь, – позвал Шарль, – тебе надо возвращаться.

– Камин погасите – живо обернётся, – предложил Франциск.

– А если просто остынет? – возразил дедушка.

– Опять разожжёте.

– Для саламандр остывание может оказаться губительным, – резко бросил Шарль

Огненная саламандра – вот кто я! Знание принесло успокоение и понимание, что назад обернуться в девушку я тоже смогу. Но вставал вопрос, даже два: как пройти через стену пламени и где моя одежда. Впрочем, первое, похоже, и не вопрос вовсе. Я осторожно просунула голову через огонь, но не только не почувствовала ожог, это оказалось на редкость приятным действием: лепестки огня словно поглаживали кожу, даря неповторимое наслаждение.

Вся троица выстроилась перед камином. И были они столь же огромными, как и тени, которые мне виделись.

– Николь, – обрадованно воскликнул Шарль, лишь только заметил, что я высунулась. – Ты как? Ты меня понимаешь?

Я кивнула, хотя, на мой взгляд, говорил он слишком громко, слишком травмирующе для моих нежных ушей.