Тут я вспомнила архивариуса, потерявшего волосы в результате нашей диверсии, и пришла в ужас: этак мне не только понадобится что то надеть, но и что то, чтобы прикрыть лысину. И как я вообще выгляжу после пожара? Может, у меня всё тело в ожогах? Стало страшно превращаться назад. В этом виде я хотя бы целая и красивая, а в том – одна Богиня знает.

– А впрочем, – продолжил Франциск, – можно обойтись и иллюзиями.

Я потеряла дар речи от возмущения. Мало того что я буду лысой, так ещё и голой – потому что такой сильный маг, как Фаро, наверняка поймёт, что перед ним иллюзия.

– Нельзя, – отрезал дедушка.

Он коротко что то скастовал, и на пол лаборатории упало всё содержимое моего шкафа. Или почти всё – понять было сложно, но куча оказалась приличной.

– Николь, мы отворачиваемся, оборачивайся, – скомандовал он. – Только не забудь перед этим выйти из камина, а то обгоришь. Обладание саламандрой не даёт устойчивости к огню человеку.

Если бы не Фаро в гостиной, успешно уничтожающий наше печенье, я бы и не подумала выйти: в камине было тепло и уютно, а ещё – восхитительно красиво. Всегда любила наблюдать за огнём, но чтобы вот так, изнутри, раньше не доводилось.

– Николь, поторопись, – сказал дедушка.

Он уже отвернулся и следил, чтобы больше никто не подглядывал, причём основное внимание уделял Франциску, а не Шарлю. И это правильно: на слово Шарля положиться можно, а Франциск, как истинный король, помнил только о том, что ему выгодно.

Вылезала я с опаской. И покидать огонь не хотелось, и боялась, что не получится. Но дедушка оказался прав: стоило мне только захотеть стать опять девушкой – и я тут же увеличилась в размерах и встала на ноги. Правда, теплее от этого не стало. Я торопливо натягивала одежду, стуча зубами от холода, а Франциск тараторил, отвлекая внимание на себя:

– Огонёк, как же ты нас напугала. Хорошо, что я помнил, что нужно делать с новорождёнными саламандрами, иначе эти два балбеса тебя бы угробили.

– Ой ли! – недовольно бросил дедушка.

– Да вы оба с ожогами были.

– Вы тоже были бы с ожогами, Ваше Величество, если бы имели материальное тело.

– Мне тоже кажется, что я идеален, – скромно сказал Франциск. – Неуязвим почти для любой магии. Проникаю куда хочу. И никакого ослабления мозга, потому что мозгов нет.

– Последнее особенно заметно, – проворчал дедушка.

Шарль хмыкнул, явно оценив дедушкину подколку. Мне же было не до смеха: я успела одеться и теперь со страхом создавала перед собой зеркало. Нет, перед этим я себя ощупала и обнаружила, что на месте не только волосы, но и ресницы, но это ничего не значит. Руки настолько дрожали, что создать заклинание получилось только с третьего раза. Зеркало отразило девушку, с которой было всё в порядке, разве что бледновата и волосы растрепались. Но ни ожогов, ни опалённых кончиков. Даже причёска если растрёпана, то самую малость.

– Огонёк, что ты там копаешься, – выразил недовольство Франциск. – Нас там целый глава Совета ждёт, а ты время тянешь.

– Ой, да что там от этого Совета осталось, – фыркнул Шарль. – Рвануть должно было знатно.

– Должно было – не равно рвануло, – заметил дедушка.

– Да готова я, готова, – ответила я неожиданно хрипло. В горле точно стайка маленьких саламандр пробежалась и оставила за собой голую потрескавшуюся пустыню.

Быстрее всех повернулся призрак. Такое впечатление, что он даже не стал поворачиваться, а просто вывернулся наизнанку. Зато Шарль не только повернулся, но и подошёл и взял за руку, с беспокойством вглядываясь в лицо.

– Я же говорил, что всё будет в порядке.