-  Давай подробнее, - потребовал я. - Все равно разбудил.

    Сефер замолчал, глядя в огонь, потом спросил:

    -  Что тебе снилось?

    Я попытался вспомнить:

    -  Какая-то вода… И это… - У меня никак не получалось объединить осколки сна в единое целое. - Нет, не помню… Я вообще никогда не запоминаю сны целиком. Только обрывки… Ты будешь рассказывать или мне подвесить тебя над огнем за большие пальцы ног?

    Он еще помолчал, потом все-таки разродился:

    -  Дагон был раньше многих богов, чьи имена уже никто и не помнит. Не бог, не демон, он не строил мир - лишь пожирал души живых, становясь сильнее и сильнее, пока не сделался равным по силе богам…

    Я знаю о мирах, которые были до того, как пришли люди. Существовал мир, построенный из стали и стекла. Там башни огромных городов уходили в небо, покуда хватало глаз, и терялись в вышине. Его населяли схожие с нами люди, но намного прекраснее. Они были горды, злы и отвергали богов, рассчитывая лишь на разум, глубину которого никому не постичь… Дагон вышел из глубин океана и поглотил их, не пощадив никого.

    Другой мир - каменный - сплошь состоял из гор. И жили в нем огромные странные существа, похожие на горы. Они были мудры и не причиняли никому вреда. Долгие жизни свои они посвящали раздумьям и неторопливым беседам, постигая смысл бытия… Но вышел из океана Дагон - и их не стало.

    Были миры гигантских мудрых птиц, миры странных существ, описать которые я не сумею… Всех поглотил Дагон.

    Боги бесконечно терпели его бесчинства, но не выдержали и они. Была война, в которой погибло множество из них. Все же Иштар смогла похоронить Дагона в глубинах океана, запечатав его гробницу… И вот теперь Дагон просыпается!

    Сефер замолчал, погрузившись в раздумья. Я пошевелил веткой угли и поинтересовался:

    -  Откуда ты все это взял?

    -  Деревья рассказали мне, - пожал он плечами. - Они все помнят.

    -  Хорошие, наверное, были деревья, - задумчиво произнес я. - Не доводилось с такими разговаривать. И других миров я не видел. А вот обезьяну в перьях представить - это мне запросто.

    -  Чего? - переспросил Сефер.

    -  Того, - проворчал я, ложась на землю. - Спать давай. До утра еще далеко. Обольешь еще раз - отрежу ноги.

    -  Почему ноги?

    -  Потому что я извращенец, Сефер. Спи.

    Утро началось стандартно. Проснулся обессиленным: жутко болела голова, и боль вызывала ненависть к окружающему миру. Мрачно жуя ненавистное копченое мясо, я смотрел на остатки несчастного зайца в языках пламени и почти завидовал его судьбе.

    Накинув попону на Коня, стоявшего против обыкновения смирно, словно он чувствовал мое состояние, плотно затянул подпругу и, взобравшись со второй попытки в седло, стал хмуро дожидаться возившегося с вещами Сефера.

    -  Ты еще долго там? - недовольно осведомился я.

    Сефер ответил в том смысле, что если бы всякие умники поменьше командовали и побольше помогали, то он несомненно уже давно бы справился с поклажей, а если я этого не понимаю, то мне лучше заткнуться и вообще смотреть в другую сторону.

    -  Мне плохо, - мрачно заметил я. - Наверно, ты зайца плохо прожарил. Может быть, даже специально.

    Сефер онемел от моей наглости и, бросив мешок на землю, уселся рядом с ним, скрестив на груди руки, словно вождь индейцев племени Сиу.