Люблю я цвет их желтых лиц,

         Подобный цвету ноговиц,

         Их шапки, рукава худые,

         Их темный и лукавый взор

         И их гортанный разговор.

         Чу – дальний выстрел! прожужжала

         Шальная пуля… славный звук…

         Вот крик – и снова все вокруг

         Затихло… но жара уж спала,

         Ведут коней на водопой,

         Зашевелилася пехота;

         Вот проскакал один, другой!

         Шум, говор. Где вторая рота?

         Что, вьючить? – что же капитан?

         Повозки выдвигайте живо!

         «Савельич!» – «Ой ли!» – «Дай огниво!»

         Подъем ударил барабан —

         Гудит музыка полковая;

         Между колоннами въезжая,

         Звенят орудья. Генерал

         Вперед со свитой поскакал…

         Рассыпались в широком поле,

         Как пчелы, с гиком казаки;

         Уж показалися значки

         Там на опушке – два, и боле.

         А вот в чалме один мюрид

         В черкеске красной ездит важно,

         Конь светло-серый весь кипит,

         Он машет, кличет – где отважный?

         Кто выдет с ним на смертный бой!..

         Сейчас, смотрите: в шапке черной

         Казак пустился гребенской;

         Винтовку выхватил проворно,

         Уж близко… выстрел… легкий дым…

         Эй вы, станичники, за ним…

         Что? ранен!.. – Ничего, безделка… —

         И завязалась перестрелка…

         Но в этих сшибках удалых

         Забавы много, толку мало;

         Прохладным вечером, бывало,

         Мы любовалися на них,

         Без кровожадного волненья,

         Как на трагический балет;

         Зато видал я представленья,

         Каких у вас на сцене нет…

         Раз – это было под Гихами —

         Мы проходили темный лес;

         Огнем дыша, пылал над нами

         Лазурно-яркий свод небес.