|
Просто не могу прийти в себя. Дай Бог памяти, последний раз мы встречались... - Меня зовут Бертрам. Я понял, что моя фамилия ни о чем ему не говорит. - Ну конечно же, - сказал он. - Давно приехали? - Мы здесь уже девять дней. Мы надеялись, что вы успеете на нашу свадьбу. - Свадьбу? Я наблюдал, как постепенно он начинает все припоминать. Через мгновение он начал выкручиваться, подбирая объяснения. - Мой дорогой дружище, надеюсь, что все обошлось. У нас внезапно сломался двигатель. Знаете, как это бывает в открытом море. И ни с кем нельзя было связаться. Сегодня вечером я приглашаю вас на яхту. Подготовьте свои чемоданы. Мы отплываем в полночь. Монте-Карло очень большое искушение для меня. А как вы? Много денег проиграли? Он старался утопить свою вину в потоке слов. - Нет, наоборот, немного выиграл. - На этом нужно остановиться. Единственный выход. Он быстро оплатил свое "Перно". Он старался как можно быстрее исправить свою ошибку. - Приходите ко мне на яхту. Сегодня мы поужинаем. Втроем. На яхте. До самого Портофино на борту никого больше не будет. Скажите, что ваш счет в отеле оплачу я. - Не нужно. У меня есть деньги. - Я не хочу, чтобы вы тратили свои деньги: это моя вина, что я опоздал. Друтер взял свою кепочку яхтсмена и вышел. Я только и заметил, что походка у него была морская, вразвалочку. Он не оставил мне времени на то, чтобы моя ненависть нашла выход, или хотя бы на то, чтобы я сказал ему, что не знаю, где сейчас моя жена. Я вложил деньги для Боулза в конверт и попросил портье, чтобы тот передал их ему в баре казино в девять часов вечера. Потом поднялся наверх в свой номер и начал упаковывать чемоданы. У меня появилась небольшая надежда, что, если мне удастся заполучить Кэри с собой в море, все наши беды останутся здесь: на берегу, в богатом отеле, в роскошно украшенном зале для избранных, в казино. Мне хотелось поставить все наши невзгоды и сразу же их проиграть. Но когда я закончил укладывать чемоданы и зашел в ее спальню, то понял - надежды больше нет. Комната была не просто пустой - она была покинутой. Туалетный столик ожидал другого клиента - одна-единственная вещь лежала на нем. Это было традиционное прощальное письмо. Женщины так много читают разных журналов и, видно, в совершенстве знают формулы прощания, вычитанные в них; все они какие-то безликие: "Милый, больше я к тебе не вернусь. Мне не хватило духа сказать тебе об этом в глаза, да и какая в этом нужда? Мы больше друг другу не подходим". Я вспомнил все предыдущие девять дней, вспомнил, как подгоняли мы тот старомодный драндулет. Возле конторки мне подтвердили: - Да, мадам освободила номер час назад. Я попросил, чтобы присмотрели за моими чемоданами: Друтер, конечно, не захочет держать меня на борту своей яхты, когда узнает, о чем я собираюсь ему сообщить. Друтер побрился, надел новую рубашку и читал книгу в небольшой каюте для отдыха на своей яхте. У него снова был величественный вид человека с восьмого этажа. Бар был гостеприимно открыт, и цветы выглядели так, будто их только что срезали. Но все это не произвело на меня никакого впечатления. Я на собственной шкуре убедился в действительной цене его доброты, а такая неискренняя доброта может лишь погубить людей. Доброта должна идти от сердца. Я держал нож за пазухой и выжидал момент, чтобы пустить его в ход. - Но я не вижу вашей жены? - Она скоро подойдет, - ответил я. |
