— Давайте поднимем щиток над стойкой, — предложил Аллейн.

Фокс повернул ключ в замочке щитка и с усилием поднял панель. Они зашли за стойку. Внутренняя стеклянная дверка между общим баром и отдельным кабинетом была заперта. Аллейн видел, как Помрой-младший в общем зале обслуживает каких-то рыбаков. Видимо, Билл услышал звуки за спиной и повернулся к стеклянной двери. Он глянул на Аллейна, как рыба из аквариума, и отвернулся.

Аллейн осмотрел стойку. На поверхности сохранились круглые рыжеватые отпечатки от стаканов — судя по слою пыли, явно двухнедельной давности.

— Вот здесь вот стояла бутылка с коньяком, — указал Эйб на кружок большего размера.

— Так-так… А где располагались посетители? Вы говорили, что все они сгрудились около стойки?

— Да, только мой Билл был вон там, напротив доски, и швырял в нее дротики. А остальные как раз только закончили играть в «круглые сутки». Боб Легг одолел их всех. Играли они старыми дротиками. После игры Боб сложил их в ящичек и вернул мне… А Ник Харпер, — добавил Эйб Помрой с большим сарказмом, — оказался так щедр, что оставил мне старый набор, да… Новенькие-то дротики он все до одного прихватил с собой — а теперь ведь ищи-свищи…

— Гм! Да-да, — поспешно подтвердил Аллейн. — Так где же стояли остальные посетители?

— Да я же вам все хочу рассказать, сэр, а вы никак не дадите мне дойти до сути… Так вот, как только этот Легг выиграл, мистер Уочмен и говорит: ей-богу, говорит, это просто уголовщина какая-то, колдовство да и только, дескать, в средние века за такое сжигали на вертеле… Давайте, говорит, опрокинем по второй рюмахе, и я готов подставить свою руку, клянусь небом! Вот так он и сказал, мистер Уочмен. Сказать-то он в шутку сказал, но мне сдается, сэр, что он знал кое-что об этом Легге насчет уголовщины, и притом такое, что Бобу совсем не нравилось…

Аллейн кинул осторожный взгляд через плечо на стеклянную дверь, за которой стоял Билл, но тот, казалось, и ухом не повел. А вот трое рыбаков, отхлебывая пиво, без стеснения глазели на детективов, словно на обезьян в зоопарке.

— Так вот, — продолжал Эйб, понизив голос. — Легг не обратил никакого внимания на мистера Уочмена, только сказал будто случайно: я, дескать, выполню свой трюк, но только если вы, дескать, не будете нервничать… И так он это с намеком выговорил, будто и вправду против мистера Уочмена злился. Вообще, тухлый человек этот Легг. Оттого он и старые дротики отверг, побрезговал. Давайте, говорит, мне новые… В общем, взял он дротики и пошел вон в тот конец бара, а леди и джентльмены стояли у стойки, кроме мисс Даррах, которая занималась своими писульками там, в закутке. Пила она джинджер, как и мисс Десси, то есть мисс Мур. А мисс Мур сидела вот тут, этак с вызовом тоже, нога на ногу… Три джентльмена сидели вслед за ней в таком порядке — Кьюбитт, Уочмен и Периш. Еще помню, мисс Даррах над ними подшучивала. Три грации, говорила она про них…

— Так, но вы забыли про мистера Джорджа Нарка.

— Про этого старого попугая забудешь! Он сидел у самой двери. Навалился локтями на стол, такая уж у него привычка… И стоит ему выпить коньяку, как он сразу делается зеленым, как гнилой сыр, и просит попить содовой. И первый же глоток этой содовой у него прыщет изо рта назад, и он сразу же становится таким пьяным, что не приведи Господь… Ну вот, сэр, а мистер Уочмен берет стакан Легга с каминной полки и просит туда налить по второй.

— Значит, в этот миг собственный стакан мистера Уочмена оставался стоять между Перишем и Кьюбиттом?

— Ну да.