Послышались шаги Скэммелла. Мэтью Слайт моргнул, затем натянул дружескую улыбку на лицо.
— А, брат Скэммелл, вернулись.
— Правда и ещё раз правда, — он помахал коротенькой и пухлой ручкой в сторону прохода.
— Хорошо дом оборудован, брат.
— Хвала Господу.
— Правда и ещё раз правда, — Скэммелл стоял возле стула, ожидая прекращения взаимной хвалы богу. Смолевка увидела темное влажное пятно на его штанах. Перевела взгляд на стол.
— Садитесь, брат, садитесь! — отец добавил веселости в голос, тяжеловесной, искусственной, которой пользовался при гостях. — Ну?
Скэммелл подтянул штаны, отложил пальто в сторону и подвинул со скрежетом вперёд стул.
— Правда.
— И?..
Смолевка встревожено посмотрела из-за непонятности фраз. Нахмурилась.
Скэммелл улыбнулся ей, ноздри как пещеры. Потер руки, затем вытер их о своё пальто.
«Кто найдет добродетельную жену? Цена её выше жемчугов. Уверено в ней сердце мужа её и он не останется без прибытка. Она воздаст ему добром, а не злом, во всей дни жизни своей».
— Аминь, — сказал Мэтью Слайт.
— Хвала Господу, — сказал Эбенизер.
— Правда и ещё раз правда, — сказал Сэмюэл Скэммелл.
Смолевка промолчала. Внутрь неё проник холод, страх в самое сердце.
Отец посмотрел на неё и процитировал из той же главы Притчей.
«Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы»
— Аминь, — сказал брат Скэммелл.
— Аминь, — сказал Эбенизер.
— Ну?.. — спросил Мэтью Слайт.
Сэмюэл Скэммелл облизнул губы, улыбнулся и похлопал себя по животу.
— Я почитаю за честь ваше предложение, брат Слайт, и я изложил перед Господом его в молитве. Горячо верю, что должен принять его.
— Аминь.
Скэммелл посмотрел на Смолевку.
— Мы должны соединиться как муж и жена, мисс Слайт. Счастливый день, правда и ещё раз правда.
— Аминь, — сказал Эбенизер.
Скэммелл посмотрел на него.
— Мы будем братьями, Эбенизер, в семье, как в Боге.
— Хвала Ему.
Она чувствовала, чувствовала, но не смела признаться в этом. Страх сжигал её, слезы кололи глаза, но она не могла плакать перед ними. Отец улыбался ей, но не от любви, а как враг, смотрящий на унижение своего противника.
— Брат Херви будет оглашать о бракосочетании, начиная с шаббата.
Она кивнула, бесправная, чтобы сопротивляться. Через месяц её выдадут замуж. Она вечно будет Доркас. Доркас Слайт станет Доркас Скэммелл и никогда не будет Смолевкой.
— Аминь, аминь, — сказал Сэмюэл Скэммелл, — счастливый день!
3
— Ты должна быть счастлива, — перед завтраком заявила Хозяйка Смолевке. Слова прозвучали как приказ.
— Я так счастлива за вас, — мрачно сказала Чэрити, страстно желая выйти замуж.
— Восхваляй, Доркас, — сказала Мертл, коровница, и, возможно, Мертл была единственным счастливым человеком в Уирлатонн Холле, поскольку была слабоумной.
— Ты достойна своего суженого, — сказал Эбенизер, его тёмные глаза были непроницаемы.
Она понимала, что не имела права быть несчастной. Она всегда знала, что она крепостная, которой распоряжаются, как желает отец. Это были отношения отцов и дочерей, и она не ждала ничего другого. Но даже в самом мрачном настроении она не мечтала о брате Сэмюэле Скэммелле. |