– Это проясняет, почему женское естество часто именуют ульем и горшочком с медом – ответил он. – Но, пожалуйста, скажи мне, что пчелы не вылетают всякий раз, когда мужчина лишает невинности девственницу.

 – А ты разве не знаешь?

 Он покачал головой. – Я никогда раньше не брал невинность женщины, любимая.

 Она рассмеялась. – Ну, тогда есть только один способ узнать, что случится в тот момент? – Она обхватила его плоть, и ему пришлось подавить желание подтолкнуть ее руку. Вместо этого он позволил ей медленно приближать его, пока его головка не коснулась влажных створок, за которые он так жаждал проникнуть.

 Когда Эбби посмотрела на него, неуверенная, что делать дальше, он отстранил ее руку. Пытаясь двигаться медленно, он вошел в нее. Но когда его плоть поглотило ее сладкое шелковистое тепло, было чертовски трудно не погрузиться в него по самое основание.

 – Боже мой, Эбби, как хорошо – гортанно сказал он. – Ты и представить себе не можешь, на что похоже желание быть внутри тебя.

 – Ты и представить себе не можешь, на что похоже желание иметь тебя там – сказала она сухо.

 Это замечание вызвало у него игривую улыбку, которая становилась все более натянутой, пока он дюйм за дюймом медленно входил в неё, потом он сделал паузу, чтобы позволить ее телу привыкнуть к нему. Но это взяло каждую унцию его самоконтроля. Когда она начала извиваться под ним, вероятно ища более удобное положение, он думал, что взорвется прямо тогда. Особенно, когда от ее движения его член проскользнул еще глубже в ее уютный «горшочек с медом». Что заставило его упереться прямо в преграду ее девственности. Его пристальный взгляд встретился с ее, но прежде, чем она могла сжать свои мускулы в испуганном ожидании, он пробормотал, – Сдержи пчел – и прорвался сквозь преграду невинности одним движением, входя так глубоко в ее тело, что, казалось, мог чувствовать биение ее сердца.

 И хотя Эбби дышала с трудом, она не стала вопить, или плакать, или делать любую из тех вещей, которые, как он боялся, могла бы сделать девственница. Она выглядела, скорее, заинтригованной.

 – Никаких пчел, милорд.

 – Слава Богу – пробормотал он, борясь за контроль со своей яростной потребностью.

 Но когда Эбби притянула его голову для поцелуя, он потерял все: и чувство времени, и весь свой самоконтроль. Спенсер даже не понял, что начал двигаться, пока руки Эбби не напряглись в его волосах.

 Помедленнее , сказал он себе. Сохраняй легкий темп.

 Как будто это было возможно. Ведь под ним была его прекрасная Эбби, его удивительная Эбби, двигающая свой приоткрытый рот вдоль его плеча, его дразнящая Эбби, целующая мускулы его груди, твердые от усилия сдержаться. Ее нежные, как лепестки, губы только усилили его потребность.

 – Прекрати …, целовать … меня – скомандовал он, уже едва способный сдерживаться. – Или я не смогу … продержаться.

 – Пока что? – Ее глаза мерцали, когда она, наклонившись, пробежала язычком по одному из его тугих сосков.

 – Пока ты тоже не сможешь … получать удовольствие … от этого.

 Она рассмеялась дико, счастливо. – Нет никаких причин сдерживаться.

 Впиваясь ногтями в его предплечья, она цеплялась за него, как виноградная лоза. – То, что ты делаешь меня своей, – уже достаточное удовольствие.

 – Нет, этого едва ли достаточно. – Подавшись назад, он поднял ее ногу. – Обхвати меня ногами … за талию. Ощущения для тебя станут лучше.

 Ее глаза сияли любопытством, но она обвила его своими восхитительными ножками. Изменение положения заставило его проникнуть в нее еще глубже, и, если это было возможно, его желание стало настолько интенсивным, что он едва мог сдерживать свой оргазм.