– Спасибо за прогноз. – Настроение у меня почему‑то ухудшилось. – Ты думаешь, что я уже нарвался до такой степени? Я же ничего особенного не сделал. Я просто хотел, чтобы одного пацана оставили в покое... А пятьсот баксов для них не деньги.

– Не деньги, – подтвердил Макс. – Дело в принципе, Костя. Если бы они отпустили этого Колю Фокина, то словно сказали бы всем остальным бандитам: «Мы уже не такие крутые, как раньше. Можно задолжать нам пятьсот баксов и уйти на все четыре стороны. Можно отлупить нашего парня в мужском туалете – и остаться с целыми костями». Они не могут себя так вести. Они обязаны ответить по полной программе. И они ответят так, как если бы ты на них очень серьезно наехал.

– Ну спасибо, – сказал я и поднялся из кресла. – Словно соловьиного пения наслушался. Радость на сердце – неописуемая. Можно заказывать гроб?

– Похороним за счет фирмы, – с серьезным выражением лица обнадежил меня Макс. – Ты сам виноват в том, что влипаешь в такие истории. Ты слишком самоуверен. Что мешало тебе позвонить мне вчера? Или сегодня утром?

Он и не заметил, как сам ответил на свой вопрос. Самоуверенность. Она как алкоголь – в небольших количествах поднимает тонус и улучшает кровообращение. Большая доза – и ты отбрасываешь копыта.

– Ты не можешь работать в коллективе, – продолжал перечень обвинений Макс. – Ты даже в паре не можешь работать. Если бы ты был с Олегом...

– Не напоминай, – поморщился я. – Лучше быть одному, чем с таким помощником.

– В любой другой конторе тебя давно бы вышибли, – сообщил Макс. – Я дал тебе возможность работать самостоятельно с нашей лицензией. Чего желать еще? Я не обращаю внимания, что ты редко бываешь в конторе. Я не требую от тебя отчетов. Но ты ко всему этому еще и постоянный источник неприятностей. С тобой вечно что‑то случается, и тут ты вспоминаешь обо мне, о конторе. И ты бежишь сюда, требуя, чтобы тебя вытащили из очередного провального дела...

– Ну, не всегда эти дела провальные, – влез я в его прочувственный монолог.

– Девяносто процентов, – уверенно сказал Макс. – И ты всегда приходишь слишком поздно. Приходишь в последний момент. Однажды ты припрешься со вспоротым пузом и потребуешь, чтобы я тебя заштопал.

Я представил эту картину, и мне стало нехорошо. Вот в чем неприятные стороны богатого воображения.

– Но в нынешнем случае ничего непоправимого еще не произошло, – сказал я. – По‑моему...

– По‑твоему? – буркнул Макс. – Ну да... Ничего непоправимого не произойдет, если ты будешь делать то, что я тебе сказал. Поедешь к Фокиным и повторишь слово в слово мое предложение. Либо они обращаются в милицию, либо ты выходишь из игры. Наркомафия, коррупция у ментов, рэкет, похищение людей – это слишком крупные рыбы, чтобы ловить их твоим дырявым сачком.

– Это как будто из Пушкина, – оценил я метафорический талант Макса.

– Это из меня, – поскромничал он. – Но заслуживает того, чтобы быть написанным на стене твоей квартиры. В прихожей. Чтобы каждый раз перед тем, как выйти на улицу, ты читал эту фразу.

– Это будет мой девиз, – сказал я, чтобы доставить Максу удовольствие.

– Короче. – Он поднялся из‑за стола во весь свой двухметровый (или почти двухметровый) рост и положил мне на плечо пудовую лапу, которую почему‑то сам называл рукой. – Езжай‑ка ты прямо сейчас к Фокиным и сделай, как я сказал.