Предыдущую ночь бодрствовал, лично контролировал не только строительство, но, как это не звучало сюрреалистично, но промыслы. С собой у меня было два бредня, больших, под сорок метров каждый, так что еще до рассвета начали ловить рыбу, понимая, что пока нет врага, этот ресурс вполне можно накопить.

Столько рыбы я не видел за всю свою жизнь не разу. Тонна? Две? Три? Не знаю, не успевал оценить объемы, так как был организован целый конвейер, где двадцать человек тягали бредни, ну а человек пятьдесят сразу же чистили рыбу, другие тут же ее солили. А еще мы добыли три десятка уток и вырезали, вот такие мы «геноцидники», большую семью бобров в заводи.

Так что жить можно, сражаться так же. Даже достаточно питаться и много спать. В этом времени и так заведено днем спать, так что проблем с тем, чтобы уснуть ни у кого не возникало. Ну а правильная организация порядка в осаждаемом объекте — это залог удачного сопротивления.

— Геркул! — выкрикнул я вслед удаляющемуся витязю. — И настой шиповника всем воинам дать, обязательно.

«Витаминчик С не повредит, точно», — подумал я.

Были те воины, кто стал кашлять, выглядели вялыми и уставшими более должного. Усталость ли так подкосила иммунитет бойцов, или же то, что все рвутся напиться ледяной воды в жаркую погоду, но факт налицо. Не хватало какого ротовируса в лагере, но, вроде бы от этой заразы Бог миловал. Однако, поддержать организмы витаминами было бы неплохо. Есть еще мед, шесть бочек, но он на крайний случай, да и перед боем думал раздавать воинам его с овсяной кашей. Пусть у моих ратников будет чуточку больше энергии, чем у врага, может улучшенная реакция и выносливость кому и спасет жизнь.

— Скоро переговорщики будут, — сказал Ефрем, неизменно следующий за мной.

— Будут, не могут не быть, — подтвердил выводы десятника я. — Но тебе пока наказываю посчитать все наши припасы, людей, распределить норму выдачи еды на неделю и на месяц.

— Сделаю, — отвечал, поднаторевший в хозяйственных делах, воин.

Месяц… Не приведи Господь нам столько тут стоять. Но лучше иметь цифры в голове, да и на бумаге, чем дождаться голода. Это сейчас только кажется, что большое количество развешенной на веревках рыбы, как и той, что засаливали в бочках, много. На самом деле, почти девять сотен воинов съедят все запасы меньше чем за неделю, если дать волю, даже с кониной и со всем овсом, с остатками ячменя.

— Тысяцкий, там рынды твои лепешек напекли с доброй рыбкой, икры достали, как ты любишь, поснедай, — сказал Ефрем, удаляясь.

Вот словно мамочкой стал десятник после того, как прочувствовал свою вину, что не уберег ни меня, ни коня Самсона, моего любимчика. Нога моя уже сносно, сильно не болит, ходить могу, все-таки ушиб получил, синяки от попаданий стрел сходят, а гипперопека от Ефрема все не заканчивается. Но нужно быть глупцом, чтобы отказаться от хорошего обеда. А ржаные лепешки со стерлядью и икрой в прикуску — отличный сытный обед, особенно в наших условиях.

Но поесть оказалось недосуг, тем более поспать.

— Переговорщики! — прокричали с передового наблюдательного пункта, которым является одна из трехпостроенных вышек у стены.

Это и обзорные площадки, высотой в метров семь каждая, ну и рабочие места для лучших лучников. На вышке могут расположиться сразу четыре стрелка, что уже немало и дает возможности прицельно стрелять на расстояние до ста метров, с возвышенности пускать стелы вниз более сподручно, чем наоборот. Им то и будут даны с избытком стрелы нашего «калибра».

Через некоторое время ко мне подошли троемужчины, ну а четвертого привели. Геркул, Алексей — это мои, получается, замы, Аепа, все не сидится ему, так же пожелал участвовать в переговорах. А привели Изяслава Стародубского.

— Князь, ты чего хочешь? — обратился я к Изяславу, чтобы решить с ним и перейти к насущным делам.