– Я согласен. Спасибо за доверие. Что от меня требуется?

– Михаил Васильевич даст тебе образец – напишешь заявление. И учи Устав. Читай газету «Правда».

– Гонять на комиссии будем жестко, – продолжает Солодков. – Но если все пройдет хорошо…

Кто бы сомневался…

– …то выступишь с докладом на партконференции МГУ 29 мая.

– Разве мне положено? – удивляюсь я.

– 28-го погоняем тебя по Уставу, к 29-му документы будут готовы.

– И на какую же мне тему выступать?

– Ты же с факультета журналистики? Давай про успехи социалистической журналистики в деле построения коммунизма.

Я внутренне морщусь. Ну что за… цензурных слов нет.

– Нам нужно, чтобы от молодежи было два докладчика, – продолжает Солодков. – Из горкома приедут на партконференцию. Имей в виду. И вот что еще… Побрейся!

– Никак нельзя, товарищи! Врачи шрам запрещают беспокоить.

Делаю расстроенное лицо, пожимаю плечами. Ректор и Солодков переглядываются. Петровский машет рукой. Попрощавшись и написав заявление, я отправляюсь печатать «Город». Роман сам себя не напишет.

19 мая 1964 года, вторник, 13.43

Москва, район Пушкинской площади

– Это он?

– Нет, не он.

Я присмотрелся к молодому парню, что зашел в подъезд. Нет, не похож.

– Сессию завалим, – тяжело вздохнул Коган. – Это у тебя одни автоматы, а меня преподы не любят.

– А ты умничай поменьше, – хмыкнул Кузнецов. – И все будет пучком.

Мы втроем сидели во дворе дома номер три, рядом с Пушкинской площадью, и делали вид, что читаем книги. Рядом Литинститут, учебный театр ГИТИС – картина привычная. Нас не видно – мы сидим за небольшими цветущими березками. Но нам видно все. И мы ждем в гости Юру Айзеншписа.

Откуда я это знаю? Из мемуаров самого продюсера. Который сейчас к музыке никакого отношения не имеет, а является крупным теневым воротилой. Спекулирует валютой, крутит различные противозаконные сделки. Одна из схем, по которой работает Юра – и он сам подробно рассказывает о ней в мемуарах, с которыми мне удалось ознакомиться в «прошлой» жизни, – скупка в магазинах Внешторгбанка золотых слитков и перепродажа подпольным цеховикам. Несмотря на то что желтый металл продается только за валюту и только иностранным гражданам – это не является препятствием для Юры. На него работает целая команда иностранных студентов из Университета дружбы народов. Сначала Айзеншпис закупается валютой у «бегунков». Это специальные люди, которые в Москве пристают к иностранным туристам и просят продать доллары. Ручеек баксов стекается в карман Айзеншписа со всей столицы. «Бегунки» работают у гостиниц, рядом с Кремлем, у ГУМа… Стоимость долларов на подпольном рынке – 4 рубля за один бакс. При официальном курсе 90 копеек. Далее валюта вручается студенту, иногда даже импозантному негру, и тот покупает килограммовый слиток. За полторы тысячи долларов.

Таких крупных покупателей в обязательном порядке пасет КГБ или ОБХСС. Но и это предусмотрено. Студент сразу после покупки прыгает в специальное такси с прикормленным водителем. Тот дает по газам и отрывается от слежки. Есть даже особое место – дорога вокруг пруда возле метро «Сокол». Если проехать по периметру пару раз – видно, следует кто за тобой или нет. Студент выходит, оставляя слиток на заднем сиденье – «ах, забыл, какой растяпа»!

Даже если схватят водителя, определив по номерам машину, то тот только разведет руками.