— Уходим, — вздохнул я. — Пора.

Но… не двинулся с места. Моё внимание приковал город, светящийся ночными огнями. Со всей этой беготнёй у меня даже толком не было времени заметить, как сильно он изменился. Сейчас он выглядел… чужим. Либо же я себя в нём таковым ощущал — появившиеся словно из ниоткуда многоэтажки, цветные вывески отовсюду и реклама всевозможных (в половине случаев связанных с Туманом) заведений… моему взгляду всё это казалось аляповатым и совершенно не подходящим Питеру по тону. И, разумеется, как главный плевок мне в душу — над всем этим высилась башня Крейнов.

Она была отлично видна отсюда, несмотря на то, что штаб-квартира «Гризли» занимала всего три этажа. Сотни горящих окон, если не тысячи… от монолитного небоскреба буквально веяло жизнью, в отличие от той берлоги, на крыше которой я сейчас стоял.

— Ты не уходишь, — Сенат снова констатировал очевидное. — Почему?

Я встрепенулся.

— Просто думаю.

— О чём, Готфрид?

Я посмотрел на переливающуюся в свете прожекторов башню Крейнов.

— О том, сколько ещё домов останется пустыми.

— С каких пор тебя волнуют другие люди, Артур Готфрид? — глаза Сената выстроились во что-то наподобие пирамиды у меня на футболке — так он обычно изображал удивление.

Я лишь раздражённо поморщился.

— Уже давно не волнуют. А вот с каких пор ты стал читать нотации?

— Мы знаем, как ты действуешь, Артур Готфрид, — тихо прошелестел Сенат. — Если бы та девушка осталась жива, ты сам убил бы её. Разве нет?

— Сказал тот, кто опустошал континенты, — я оторвался от бортика.

— Это были прежние Мы. Теперь Мы пацифист.

Я закатил глаза. Разговор на тему ценности чужой жизни, конечно, в некоторой мере отвечал моим мыслям, но вести его хотелось не с тысячеглазым монстром, а с кем-нибудь… более человечным. Развернувшись, я зашагал к выходу с крыши.

Нужно не забыть отправить деньги семье того парня.

* * *

— И мы ехали… сюда? — Герда с изумлением разглядывала холл поместья Готфридов, пыльный и заброшенный. — Ты притащил меня…

— Ага, притащил, — коротко отозвался я. — Что-то не устраивает?

Сенат понял намёк верно и не давал о себе знать с тех самых пор, как мы покинули штаб гильдии, а вот девушка внезапно разговорилась.

— Да это же какая-то помойка, — Герда сморщилась. — Блин, ну и запах!

Я пожал плечами. Запах как запах. Как и в любом одиноком здании, где уже давно никто не живёт.

Герда не отходила от меня ни на шаг, ступая по скрипучим полкам и разглядывая пыльные стены, на которых когда-то висели наши семейные фотографии. Может, их забрали Крейны, а может, растащили на сувениры те, кто забирался сюда позже — этого я не знал.

— И что мы собираемся тут делать? — Герда всё ещё брезгливо морщила нос, но всё-таки тащилась за мной. То, как я разметал в фарш её жениха, давало ей то, чего у неё не было без меня — надежду. А потому я не церемонился и не спешил ей что-либо объяснять. Она никуда не денется, это видно.

Я лишь шагал вперед, к своей комнате, слишком уставший, чтобы что-то ей объяснять.

— Может, потратим время на подготовку? Завтра у нас…

Она резко замолчала, заметив, что я остановился и смотрю ей прямо в глаза.

— Я хочу спать. А завтра наступит завтра.

Девушка сама не поняла, как дверь моей комнаты захлопнулась у неё перед носом.

Я же… отложив монтировку, почти приросшую к руке, я уселся на голый пол и уставился перед собой.