С Капитолийской высоты

         Во всем величье видел ты

         Закат звезды ее кровавой!..

         Блажен, кто посетил сей мир

         В его минуты роковые!

         Его призвали всеблагие

         Как собеседника на пир.

         Он их высоких зрелищ зритель,

         Он в их совет допущен был —

         И заживо, как небожитель,

         Из чаши их бессмертье пил!

    Не позднее 1830

«Через ливонские я проезжал поля…»

         Через ливонские я проезжал поля,

         Вокруг меня все было так уныло…

         Бесцветный грунт небес, песчаная земля —

         Все на душу раздумье наводило.

         Я вспомнил о былом печальной сей земли —

         Кровавую и мрачную ту пору,

         Когда сыны ее, простертые в пыли,

         Лобзали рыцарскую шпору.

         И, глядя на тебя, пустынная река,

         И на тебя, прибрежная дуброва,

         «Вы, – мыслил я, – пришли издалека,

         Вы, сверстники сего былого!»

         Так! вам одним лишь удалось

         Дойти до нас с брегов другого света.

         О, если б про него хоть на один вопрос

         Мог допроситься я ответа!..

         Но твой, природа, мир о днях былых молчит

         С улыбкою двусмысленной и тайной, —

         Так отрок, чар ночных свидетель быв случайный,

         Про них и днем молчание хранит.

    1830

Могила Наполеона

         Душой весны природа ожила,

         И блещет все в торжественном покое:

         Лазурь небес, и море голубое,

         И дивная гробница, и скала!

         Древа кругом покрылись новым цветом,

         И тени их, средь общей тишины,

         Чуть зыблются дыханием волны

         На мраморе, весною разогретом…

         Давно ль умолк Перун его побед,

         И гул от них стоит доселе в мире.