– "Ты"? Разве мы знакомы?

– Мы незнакомы, просто я старше… Хотя можно и на «вы». Если хочешь.

– Старше? А сколько тебе?

– Тридцать четыре, – автоматически соврал Бондарев.

– Ну и как?

– В каком смысле?

– Это интересно – тридцать четыре года?

– Когда как.

– Я что‑то с трудом представляю, как можно жить в тридцать четыре года… Разве это не скучно? Тридцать четыре – это же почти пятьдесят… А пятьдесят – это почти уже и все… Вот мне, – она приложила раскрытую ладонь к груди, словно собиралась поведать страшную тайну. – Мне скоро девятнадцать, и я чувствую, что лучшие мои годы уже позади… Впереди – какая‑то фигня. Работа всякая, замуж выходить… Как‑то тоскливо все это. Я не представляю, как ты дожил до тридцати четырех и не свихнулся.

– Я не уверен, что не свихнулся, – сказал Бондарев. – Но когда я вспоминаю себя в девятнадцать лет, то точно знаю, что тогда я был полным идиотом. Я очень доволен тем, что мне тридцать четыре, а не девятнадцать.

– Ну это ты был идиотом, я‑то как раз не идиотка… Если не считать, что я туфли где‑то посеяла. Новые, между прочим, на прошлой неделе купленные. Ну да чёрт с ними… О чём это я? Ах да, что я не идиотка. Это совершенно точно, это любой подтвердит… Смотри, вот сегодня, за один только день, я успела: сдать последний экзамен – а это значит, что я перешла на третий курс… Купила новый мобильник… Потом у нас была вечеринка по поводу окончания сессии… Потом я поругалась с подругой, потому что узнала, что она зимой ездила с моим парнем на турбазу… Потом я поругалась с моим парнем, потому что узнала, что он зимой ездил с моей подругой на турбазу… Ещё я поругалась с другой подругой, потому что она знала, что мой парень с моей первой подругой вместе ездили зимой на турбазу, но рассказала она мне об этом только сейчас…

– Потрясающе, – сказал Бондарев.

– …потом ко мне клеился один наш препод, но я его отшила, а значит, он не даст мне рекомендации на практику в одну крутую фирму… Это было уже на другой вечеринке, мне нужно было ехать домой, я договорилась с одним парнем, но он нарвался на драку с какими‑то козлами, и они его отделали по полной программе… Я хотела ему помочь и лупила этих козлов сумочкой по башкам… В общем сумочку я потеряла. Там был мой новый мобильник, студенческий билет и деньги. Я пошла домой пешком и потеряла туфли. Всё это я успела сделать за один день. Идиотка успела бы это сделать за один день? Скажи? А?

– Обалдеть, – сказал Бондарев – Моя жизнь по сравнению с твоей – это просто скука смертная.

– Вот именно. Я не представляю, чем интересным можно заниматься в тридцать четыре года. Интересно – это когда случается что‑то новое, когда что‑то делаешь впервые. Когда я впервые бросила парня, это было интересно. Когда меня бросил парень, это было интересно, хотя и хреново. Но когда я брошу парня в пятый раз – это что, будет интересно? Ни фига. Поэтому всякие числа типа «тридцать четыре» меня напрягают…

Бондарев внезапно сообразил, что они уже довольно давно стоят рядом и болтают как старые приятели. Всё это было очень странно. Бондарев не верил в случайности, и если бы он был сторонним наблюдателем, то предположил бы, что кому‑то из двоих поручено войти в доверие к другому. Однако он не был сторонним наблюдателем и он совершенно точно знал про себя, что никакого задания не было. Предположить, что такое задание есть у босой девушки в помятом вечернем платье, значило совсем потерять веру в человечество.