– Постой, – сказал Бондарев. – Если ты говоришь про свой план «был», то получается, что ты снова облажался?

– Я не облажался. Я просчитался.

4

– Я выбрал парня, я показал его тебе, я рассказал Директору, и с вашего благословения мы начали проверку. Если помнишь, этот парень, Алексей, хотел отомстить сыну полковника Фоменко за попытку изнасилования сестры. Он пару раз избил полковничьего сына до полусмерти и никак не успокаивался, так что полковник дал команду его ликвидировать. Но Алексей выкрутился, и всё закончилось тем, что полковник Фоменко случайно погиб, но Алексея пришлось срочно вывозить из города, потому что все зашло уже слишком далеко, и жить бы Алексею там не дали. Я привёз его в Москву и дал задание внедриться в ту группу торговцев оружием, с которой ты контактировал. Он с этим справился, сейчас он там в роли «подай‑принеси», но главное, что он внутри этой системы. Я рассчитывал, что за месяц‑другой он выполнит свою задачу, мы раскрутим эту группу, и я скажу Директору: «Вот какого классного Парня я вам подобрал, так что дайте мне мой маленький кабинет, и пусть мои ошибки останутся внутри этого кабинета…»

– Я знаю, где ты ещё ошибся. Во‑первых, у Алексея и у тебя не будет месяца‑другого на раскрутку. Мы получили новую информацию, ситуация изменилась, и Директор будет форсировать события. Все случится гораздо быстрее, и я сомневаюсь, что твой парень сможет нам пригодиться. Хорошо, если он просто сможет уцелеть. Твой второй просчёт – ты не предполагал, что я узнаю обо всех твоих ошибках.

– Нет, ты не узнал обо всех моих ошибках. Ты узнал только о чём‑то одном и нафантазировал себе каких‑то кошмаров. Остальное я сам тебе все рассказал.

– Моя идея была интереснее, – сказал Бондарев. – Я решил, что ты продал Воробья туркам. В своё оправдание могу сказать, что эта идея пришла мне в голову на Сардинии, а там очень жаркое солнце. И я мало спал последние дни.

– Перегрелся? Бывает. Но ты не дослушал меня. Мой список ошибок ещё не завершён.

– Господи, куда уж дальше…

– Ты не причитай, а готовь противоядие – я же всё‑таки не предатель. Директор не одобрит твоей самодеятельности.

– Я сначала дослушаю до конца, – сказал Бондарев.

– У Алексея остались дома мать и сестра. Они, разумеется, ничего о нём не знают. Алексей тоже о них ничего не знает, но он уверен, что ценой своего исчезновения обеспечил им безопасность. На этой уверенности базируется его желание с нами работать. Если этой уверенности не будет, он пошлёт все на три буквы и снова побежит спасать родных.

– Но ты же говорил, что все утряслось. Полковника Фоменко я сам видел – смирного, бледного и мёртвого. Всё было в порядке. Разве нет?

– Не совсем.

– Вообще, ошибок уже слишком много, тебе не кажется?

– Кажется. Я сознаю свою вину и только поэтому выслушиваю твои дурацкие замечания.

– Что же ещё стряслось?

– Я вчера вечером вернулся в Москву, ездил посмотреть, что там с семьёй Алексея.