– Н да, – кивнул Римо. – Восток – дело тонкое. А вы, похоже, и правда непричастны к этому делу.

– Рад, что вы это наконец то допускаете. А... простите... руку мою вы теперь можете отпустить?

– Ох, да. Это вы меня извините. Слушайте, это была чудовищная ошибка. Позвольте принести вам мои искренние извинения.

– Да что там... Как, вы уже уходите?

– Работа.

Уже у самой двери Римо обернулся.

– Ой, еще одно...

– Да?

– За трубку тоже простите.

– Пустяки, – махнул рукой лорд Филлистон. Ему уже было не до того – нужно еще как то объяснить все это премьер министру. Нет, дудки, он не станет ничего объяснять, а немедленно отправится в Южную Америку. Если даже ничего там не отыщет, то, по крайней мере, загорит. Что, в общем то, тоже совсем неплохо.

Глава 28

Казалось, что Гамид аль Мудир окончательно утратил рассудок. Он носился по всей рубке управления, как помешанный.

– У нас нет времени! – орал он. – Всех, всех сюда! Полковник должен прибыть с минуты на минуту!

Толпа одетых в темно зеленые комбинезоны людей бросилась к паровозам. Их нужно было сгрузить с платформ, но как это сделать – не знал никто. В конце концов решили тянуть за канаты, человек двадцать – с одной стороны, столько же – с другой. Но паровозы не двигались.

– Давайте, давайте же! – как резаный, вопил аль Мудир.

Наблюдавший за всем происходящим из рубки Петр Колдунов раздраженно пожал плечами. Ему было все равно – чем дольше они провозятся, тем позже состоится запуск. А может, из за этой задержки полковник Интифада разъярится так, что прикажет наконец казнить аль Мудира. Колдунов улыбнулся при этой мысли. Аль Мудира он ненавидел еще больше, чем аль Кайда – его предшественника.

Увидев улыбку на губах Колдунова, аль Мудир снизу погрозил ученому кулаком и назвал его ленивой собакой. Колдунов усмехнулся. Обзывай как хочешь, голубчик, отвечать все равно тебе.

Хоть это поднимет настроение, сказал себе Колдунов. После замены рельсов он стал совсем мрачен. Последний запуск, разнесший вдребезги два небоскреба в Нью Йорке, свернул несущие рельсы почти в спираль. Колдунов настаивал, чтобы их заменили новыми, из той же дешевой стали, что и все лобинийские железнодорожные пути. Однако по приказу Интифады их заменили на рельсы из высококачественного сплава: очевидно, полковник подумал, что хорошая сталь будет лучше проводить электричество.

Колдунов не сказал ничего, только несколько дней пытался догадаться, откуда полковник Интифада добыл такой замечательный материал. Черт его знает, откуда. Наверное, из того же источника, что и карбонизированный углерод.

Полковник Интифада прибыл на любимом темно зеленом джипе. Машина на хорошей скорости выехала из туннеля сообщения прямо на площадку перед рубкой.

Уронив кувалду себе на ногу, аль Мудир с выпученными от боли глазами застыл перед вождем по стойке “смирно”.

– Какие нибудь проблемы, аль Мудир? – не выключая мотора, проорал вождь.

– Никак нет, ваше братство! – У аль Мудира перехватило дыхание.

– Есть, есть проблемы, – негромко произнес Колдунов, подойдя к двери рубки. И полковник Интифада услышал его.

– В чем дело? – он надменно вскинул седеющую костистую голову.

– Два паровоза сцепились – их никак не могут разъединить. А остальные, как оказалось, приварены к стапелям.

Полковник Интифада с минуту разглядывал паровозы, сцепившиеся передними щитками, затем махнул рукой.

– Нечего их разнимать. Запускайте оба.

Люди в зеленом разразились восторженными криками.

– Боюсь, не получится, – покачал головой Колдунов.