— Но мне нужна твоя помощь! — сказал Керро и ощутил, как гневается Томас, как нарастает внутри него напряжение.

— Что мне делать? — выдавил кэп.

— Поначалу попробуй взяться за щупальце Авааты. Это необязательно, но помогает.

С ночного неба спустилось черное щупальце. Томас с явной неохотной протянул руку и сжал в ладони чужую теплую плоть.

В тот же миг сознание его слилось с тем, что вело челнок к месту посадки. Он видел, как парят прямо над ним два дирижаблика, как стоит он сам на утрамбованном прибоем песке, видел место-куда-вести. Но ритм полета завораживал его.

«Если бы в те времена на Лунбазе мне кто-нибудь сказал, что я станут сажать челнок при помощи телепатии и пары кактусов, поющих в ночи…»

«Мыслящих!»

От вмешательства Авааты уйти никак не удавалось. Аваате не понравилось, что ее обозвали растением. В мнимом голосе Томасу послышалось нечто… не совсем досаду, но нечто похожее.

«Аваата смущает меня», — извинился он.

«Ты сам вводишь себя в смятение. Зачем ты прячешь свое истинное лицо?»

Томас отдернул руку от горячего щупальца, но Аваата не ушла из его мыслей.

«Ты лезешь туда, где тебе не место!» — возмутился он.

«Аваата не лезет!» — В ответе слышалась обида.

Керро показалось, будто он подслушивает семейный спор. Томас кипел от злости, чувствуя, что не в силах по своей воле прервать контакт с Аваатой, что Аваата жаждет пробить тот барьер, которым он окружил свою потаенную суть.

— Сажаем грузовик, — проговорил он. — Из Редута уже вылетели зонды.

Керро отключил собственный маяк, заставив себя сосредоточиться на зондах. Томас пускай набивает собственные шишки.

Первый зонд рассек воздух над берегом, устремляясь туда, где, как рассчитывал центральный компьютер, должен был пройти курс челнока. Керро, как научила его Аваата, представил себе опустевшие скалы и передал этот образ зонду, чувствуя, как вливается созданная им иллюзия в электронные цепи. Перегрузка едва не расколола зонд, отвернувший от выросшей перед ним несуществующей скалы.

«Они подходят все ближе», — подумал поэт.

Он знал, почему. Каждая новая иллюзия отличалась от другой, и из этих расхождений достаточно мощный компьютер в Редуте мог добыть осмысленные данные.

В мозгу Керро промелькнули полученные Аваатой данные. Они находились под постоянным наблюдением.

«Да, — согласился поэт. — Патрулей стало больше».

«Вдесятеро за последние двенадцать часов, — уточнила Аваата. — Почему Томас не понимает своей роли?»

«Может быть, такова его природа?»

«Ты опознал того, с кем связался на борту челнока?»

Керро попытался осмыслить этот вопрос, вспомнив, что испытывал, служа маяком, и озарение сошло на него. Он вернулся в сознание Томаса, заново восстановив связь с грузовиком.

«Томас, с кем ты связан на борту?» — спросил Паниль.

Томас поразмыслил на этим. Ощущение чужого присутствия за облаками было почти осязаемым. Если это иллюзия, то весьма убедительная.

«С кем?» — настаивал поэт.

Томас понимал, что это не может быть корабельник — человек, ощутив прикосновение чуждого сознания, в первый миг просто запаниковал бы. Но кто тогда?

«Биттен».

Опознавательный сигнал челнока пришел безошибочно ясным; простая, сосредоточенная, бесстрастная мысль.

— А-а, — протянул Томас.

Керро больше всего поразила эмоциональная реакция Томаса: душевное веселье. Биттен был бортовым компьютером, и осознание того факта, что он телепатически связан с автопилотом, едва ли могло кого-то позабавить.