-  Сотник Петр Дикий, - со значением представился он, потом совсем наивно спросил, - обо мне слышал, небось?

    -  Нет, не слышал, - сухо ответил я. - Вы сюда, по какому делу?

    Отчасти я нарывался, с такими людьми нужно говорить с повышенным почтением, иначе неминуемо наживешь неприятности. Однако оставлять здесь эту компанию было слишком опасно. Справиться с такой командой мы со Степаном не сможем, а если им станут известны здешние обстоятельства, то мало никому не покажется. Крестьян перебьют, сирот обворуют. Нас со Степаном задержат как бродяг. Так что, и так плохо, и сяк не хорошо. Принесла же их нелегкая в самый неподходящий момент!

    На мой вопрос Дикий сразу не ответил, видимо, обдумал, сколь он правомочен, только после этого сказал:

    -  Хотим на ночь остаться. Мы здесь по лесам беглых ловим.

    Он оглянулся на ворота усадьбы, в которые в это момент под конвоем двух конных входили какие-то люди. С первого взгляда стало понятно кто они. Понурые пленники медленно брели и как только вошли во двор, остановились и сбились в кучу.

    -  Я не знаю, можно ли вам тут быть, - сказал я, - хозяев нет, пойду, спрошу у боярышни, как она решит.

    -  Скажи ей, что сам Петр Дикий приехал! Мне Дарья Афанасьевна не откажет! Она меня особливо привечает!

    Честно скажу, иногда мне бывает стыдно за нашу тупую мужскую самоуверенность. Когда встречаешь такого гордеца, невольно примеряешь, его поведение на себя и начинаешь сомневаться, не выглядишь ли сам таким же самодовольным болваном.

    Я уже собрался пойти к Дарье советоваться, что делать дальше, как в воротах показалась еще несколько человек. Я оглядел новоприбывших и остался стоять на месте. Два оборванные крестьянина под конвоем стрельца, на длинном шесте несли волка. Лапы у него были связаны, а между ними просунут шест.

    -  Это еще что такое? - спросил я Дикого.

    -  Тоже в лесу поймали, в волчьей яме нашли. Отправлю воеводе, он любит волчьи и медвежьи бои. Матерый волчище, еле совладали. Вон как мужиков порвал!

    -  Какой же это волк! Это моя собака!

    Разом, забыв о красавце командире, я торопливо зашагал к воротам, вытаскивая из ножен кинжал, чтобы освободить «четвероногого друга».

    -  Эй, Юрьев, это ты чего такое придумал! - закричал мне вслед Дикий.

    -  Положите его на землю, - велел я крестьянам. - Осторожнее, это вам не дрова!

    Мужики, по привычке всем подчиняться, осторожно сняли жердь с плеч и опустили пса на землю. Полкан посмотрел на меня виноватыми глазами и слабо вильнул хвостом. Морду бедолаги накрепко связали веревкой, так что по-другому поздороваться он не мог. Я уже перерезал путы на его передних лапах, как на плечо опустилась тяжелая рука.

    -  Ты это чего самоуправничаешь? - не столько возмущенно, сколько удивленно, спросил Дикий. - Собака, волк, какая разница, мы поймали, значит, наша добыча!

    Не знаю как с точки зрения юридических тонкостей, но мне кажется, собака в любом случае принадлежит своему владельцу, а нашедший, может требовать только вознаграждения. Эту мысль я и довел до сознания стрельца.

    -  А откуда я знаю, что это собака, а не волк? - возразил он. - Так ты про каждого волка или медведя скажешь, что он твой брат. Мне что всему верить!

    -  А ты у него спроси, - указал я на Полкана, - или у дворовых, - кивнул я в сторону, где толпились холопы.