– И что? – Резко вскочив со скамейки, Генри заходил взад‑вперед. – Вы считаете, что тут не все чисто?

– Я ничего не считаю, – помотала я головой. – Просто будь я на месте мадемуазель Энниль, я бы забеспокоилась. Посудите сами. Никто в семье не хочет продажи дома, но, несмотря на возражения родных, мсье Энниль подписывает договор и буквально на следующий день погибает. Причем в завещании черным по белому написано – дочка, продай дом.

Остановившись напротив меня, собеседник навис сверху и со слегка паническими нотками в голосе вопросил:

– Значит, ее могут убить?

Пытаясь оказаться на одном уровне с Генри, я встала, но ситуация значительных изменений не претерпела – моя макушка находилась где‑то на уровне широкой мужской груди, и собеседник по‑прежнему грозно нависал сверху.

– Повторяю, – сверкнув глазами, внятно изрекла я. – Я лишь изложила имевшие место события, а выводы из них делать вам.

Вновь забегав вдоль скамейки, Генри о чем‑то напряженно размышлял.

– Но если вы правы, то Акси нужно охранять. Скажите, Айлия, вы можете этим заняться?

– Я? – От изумления я чуть не плюхнулась обратно на скамейку. – А сами вы не в состоянии обеспечить безопасность своей девушки?

– Не очень, – с неохотой сознался юноша. – Дело в том, что я приехал из‑под Йерра, мой отец держит там небольшой сырный заводик, и, сами понимаете, родственники Акси сочли наш союз мезальянсом. Уже месяц, чтобы их не травмировать, нам приходится встречаться тайком. Так что лично охранять ее я не могу, а для того, чтобы нанимать платную охрану, слишком плохо знаю город. Вы окажете мне эту услугу?

Оказывается, я почти угадала. Мой собеседник действительно сын зажиточного фермера, точнее, предпринимателя. Тяжело вздохнув в предчувствии сложного, но, к сожалению, уже оплаченного разговора, я приступила:

– Понимаете, Генри, ни один, пусть даже самый высококлассный, специалист не сможет гарантировать, что убережет от смерти человека, которого хотят убить. Не думаю, что мадемуазель Энниль согласится быть запертой в карцер, а иного способа просто нет. Максимум, что можно сделать, – это пробовать ее еду и следить, чтобы она не бродила по ночам в одиночестве. А это...

Договорить мне не дали. Прервав пламенную речь на полуслове, собеседник поинтересовался:

– Судя по всему, вы в теме разбираетесь. Айлия, я заплачу вам три тысячи марок, если вы возьметесь охранять мою девушку.

Вот теперь я все же оказалась на скамейке, растерянно хлопая глазами. Ничего себе сумма.

– Простите, но не проще ли в таком случае заплатить мне неустойку? Мифическая угроза смерти мадемуазель Энниль сразу исчезнет.

– И она останется жить со своими снобами‑родственниками? Ну уж нет, – сердито насупился юный богатей. – Насколько я понял, наши с вами шкурные интересы полностью совпадают. Вы хотите, чтобы Акси продала дом, потому что желаете жить там сама. Я стремлюсь к тому же, поскольку только в таком случае без проблем сумею увезти ее на нашу виллу. Неужели в подобной ситуации трех тысяч недостаточно?

– Конечно достаточно, – кивнула я. – Но я ведь уже объяснила, что не смогу ничего гарантировать.

– Это я понял. Я и не требую стопроцентных гарантий.

– Кроме того, – невесть почему продолжала отбиваться я, – как вы себе это представляете? Мы с вашей невестой только что крупно повздорили. Неужели она согласится принять мою помощь? Или даже помощь нанятых мною охранников?

Генри махнул рукой и радостно улыбнулся.