– Практически угадали. То есть дом я нашла и даже договор подписала.

– Тогда в чем дело? – встрял в мой только начинающийся гневный монолог собеседник. – Выбранное жилье неожиданно перестало тебе нравиться, и ты хочешь получить консультацию, как расторгнуть договор, не потеряв денег? Боюсь, я не очень подкован в области юриспруденции.

– А вам не приходило в голову, что можно просто дать мне договорить до конца и не тратить время и свои ораторские способности на неверные предположения?

Дракон с лязгом захлопнул пасть и выжидательно на меня уставился, всем своим видом показывая, что ни слова я из него больше не вытяну, и если хочу получить ценный совет или хотя бы пару сочувственных слов, то стоит прекратить выпендриваться и вместо этого изложить суть проблемы. Собственно, так я и поступила.

– И почему с тобой все время что‑нибудь случается? – посетовал Зенедин, выслушав мою душещипательную историю. – Даже дом без приключений купить не в состоянии. Ты уверена, что на тебя никто порчу не навел?

Интересный вопрос. Послушно задумавшись на некоторое время, я уверенно помотала головой:

– Нет. Да вроде и некому. Думаю, это просто случайное совпадение.

– Угу, дюжина первое. Ладно, предположим, – нехотя согласился дракон. – А от меня в таком случае ты чего ждешь? Воскресить мсье Энниля я не в состоянии.

– Но вы же можете помочь мне убедить его дочку продать дом. Насколько я знаю, у вас всегда в запасе с десяток‑другой убедительных аргументов.

– Безусловно, – самодовольно кивнул оборотень. – Но для того, чтобы оперировать аргументами, мне необходимо знать мнение оппонента, а этого в твоем случае совершенно не наблюдается. Или ты в курсе, почему мадемуазель Энниль потакает своему родственнику в его нежелании продавать дом?

– В точности нет, – ответила я, – но имею на сей счет серьезные подозрения. Как я уже упоминала, дочь мсье Энниля производит впечатление робкой, очень внушаемой девушки, сильно привязанной к своей семье и собственно дому. Она выросла в семейном особнячке на берегу канала, и ей, естественно, не хочется оттуда выезжать. Тем более что материальные трудности ее пока не коснулись.

– Погоди, – прервал дракон мои излияния. – Позволь мне кое‑что уточнить. Если я правильно понял, семейство Фау одевается и вообще выглядит на порядок беднее, чем мадемуазель Энниль. Так?

Я кивнула.

– И добрая, привязанная к семье девушка спокойно с этим жила, не обращая никакого внимания на тот факт, что ее двоюродный брат выглядит как слуга?

По инерции я продолжала сопротивляться.

– Возможно, отец ее баловал, а она просто боялась ему возражать.

– Не спорю, такой вариант имеет право на жизнь, но тогда ни о какой привязанности к семье не может быть и речи. Скорее наоборот – мадемуазель Энниль должна спать и видеть возможность наконец остаться в одиночестве и стать себе хозяйкой. Скажи, она пыталась утешить свою тетю?

– В общем‑то нет, скорее наоборот, – задумчиво протянула я. – Она держалась отдельно от нее, вместе с экономкой. Но это скорее говорит о характере мадам Фау. От подобных влюбленных в себя дамочек любой предпочтет находиться на некотором расстоянии. К несчастью для ее сына, у него попросту нет подобной возможности.

Дракон громко выдохнул, окурив окрестные кусты могучей струей дыма, и, сделав в качестве разминки несколько шагов, улегся поближе к моему любимому валуну, нагретому теплым, уже почти летним солнышком.

– Давай все же остановимся на том, что ты пока не можешь с определенностью сказать, кто из домочадцев чего в действительности хочет.

– Предположим.