— Я боюсь… Впервые в жизни так смертельно сильно боюсь!

— Чего?

— Что не смогу подняться… Я всё-таки упал, Ева, и теперь мне страшно осознавать, что ты никогда больше не придёшь в мою постель, что я не смогу тебя обнять, что ты не посмотришь в мои глаза без этой чёртовой ненависти… Я ненавижу эту ненависть, Ева!

— Тогда что ты делал там, в клубе?

Мне даже не нужно заканчивать свою главную претензию, он знает, о чём речь:

— Я допустил ошибку. Но для тебя важно другое: между нами ничего не было!

— Я видела другое…

— Ты просто поверь. Иногда нужно закрыть глаза и почувствовать…

Он запинается, не может найти подходящее слово, или же в его словаре их просто нет.

— Сердцем? — подсказываю.

— Да! — он открывает глаза, и лицо его светлеет. — Да! Это именно то, подходящее, правильное слово! Сердцем!

— Ты целовал её, Дамиен! — взрываюсь практически криком.

Его ладони сильнее сжимают мои руки.

— Нет!

— Да!

— Нет! Это ОНА целовала меня, а не я её! — проговаривает медленно, буквально по слогам. — И мы оба легко попались. Мы оба: и ты, и я!

— Попались?

Я смотрю на него во все глаза, а он фигурально раскрывает мне их ещё шире:

— Мелания — самый талантливый манипулятор из всех, кого я знаю. Она в этом гениальна. И то, что почти разорвало нас, было самым простейшим из всех её трюков. Знаешь, почему я встречался с ней?

— Почему?

— Потому что мне никогда и ни с кем не было так интересно, как с ней. Её игры с людьми затягивают, это как реалити-шоу, в котором участвуют все, кого ты знаешь. Но я думал, был наивно уверен, что сам надёжно защищён, неуязвим. И знаешь, что?

— Что?

— Так и было, пока не появилась ты. Ты сделала меня уязвимым. Ты — моё слабое место, Ева. И все, кто это понял, могут ударить меня так, что не встану!

«Боюсь упасть и не подняться».

Я понимаю, о чём он. Каждое его слово складывается в мой сложный пазл отдельным маленьким фрагментом:

— Ты не целовал её?

— Нет.

— Где ты был последние пять дней?

— Я был у неё, Ева. Я жил с ней.

Господи, наверное, меня больше нет. Кто-то бросил моё несчастное тело в контейнер с ядерной бомбой, и она детонировала, распылив меня на триллиарды ничтожных частиц.

Пытаюсь вырвать свои ладони из его рук, но он держит их мёртвой хваткой:

— Первое: я не спал с ней. Мы даже не целовались. Второе: я понял, что на самом деле происходит в эти дни вообще, и глобально во мне, в частности. И осознал главное — то, как сильно ты нужна мне, Ева. Вернее, я знал это и раньше, но только сейчас понял, насколько всё серьёзно!

А я в бешенстве и буквально бьюсь в припадке, имея только одно желание — вырвать чёртовы свои ладони:

— Рассказывай этот бред каким-нибудь другим дурам, чёртов ублюдок! — ору на всё кафе.

— Мистер, отпустите девушку, иначе я буду вынужден позвонить в полицию! — жалобно просит официант-индус.

— Не могу! — рявкает Дамиен, даже не взглянув. — Если отпущу, она уйдёт навсегда! Понимаешь?

— Тогда убирайтесь оба! — уже не просит, а требует индус.

— Я вызываю полицию! — орёт кто-то из-за стойки.

Дамиен срывается с места и, не выпуская мою руку, нервно тащит на улицу.