Клеить бутылки и кульки пришлось уже ночью, делали мы это снова вместе, одержимые и объединённые одной идеей. Я снова подумала, что неплохо было бы, если бы Дэвид был моим отцом.

Эпопея закончилась в три часа ночи, аккурат к моменту возвращения блудного Дамиена.

— Где ты был? — спрашивает его отец, глядя поверх очков.

— Отрабатывал смену до последнего клиента, — ровным голосом отвечает сын, разглядывая содержимое холодильника.

Дамиен вынимает ветчину, булки для сэндвичей, горчицу и зелёный салат. Быстро мастерит бутерброд, а мы с Дэвидом молча следим за этим действом уставшими от кропотливой работы глазами.

На шее Дамиена и на круглом вороте его белой футболки отчётливо видны следы розовой помады. Дэвид сей факт также замечает, судя по его напряжённому молчанию.

— А что, на работе не кормят?

Дамиен перестаёт жевать, смотрит на отца какое-то время, затем на меня, но так ничего и не выяснив, отвечает:

— Это обычная работа, отец. На ней не кормят.

— Ну-ну, — отвечает Дэвид со вздохом. — Надеюсь, работу звали Меланией, или это была так, халтура-подработка?

Дамиен ещё меньше понимает в происходящем:

— Это была всё та же работа в баре «Виктория» в Западном Ванкувере, отец. Та же что и вчера, и в прошлые выходные, и в позапрошлые, и во все остальные в течение последнего года тоже. И да, я заезжал к Мел. В чём проблема?

Проблем никаких нет ни у кого кроме меня, размышляющей в половине четвёртого утра о том, зачем такому сильному, большому мужскому телу нужна такая нежная часть, как шея и ключицы. Эта помада размазана прямо на ключице, на тонкой мягкой коже.

И я ни разу не видела, чтобы Мелания красила губы, тем более в такой яркий цвет.

Утром ответственного понедельника все работы стекаются в кабинет классного руководителя, потому что математика — первый урок, а проекты должны быть предъявлены на третьем. Рассматривая выстроенную у стены галерею, не без удовольствия отмечаю, что моя работа — лучшая. Сей факт очевиден не только мне:

— Что это за муть из бутылок? — не сдерживается Мелания.

— Я бы сказала, на что это похоже, но лучше промолчу! — подпевает Флорис — новое лицо в свите.

Остальные подружки хихикают, нахваливая чудаковатое сооружение из бутылочных пробок, которое приволокла Мелания. Монстр, неизвестный науке. Создатель явно не был наделён талантом, даже его тенью, увы.

Весь день у меня прекрасное настроение: заветное «А», так необходимое для улучшения моей личной статистики, уже практически в кармане, мы с Дамиеном снова сидели рядом на английском, а Рон даже улыбнулся.

А жизнь-то налаживается!

Во время ланча лечу за своим планшетом на крыльях предвкушения предстоящих преподавательских восторгов, но в кабинете математики, комнате с большой зелёной дверью и почти всегда присутствующим мистером Ситтером меня ждёт катастрофа. От моей белуги, дельфинов и пингвинёнка остались одни ошмётки: вся инсталляция разъедена неизвестным веществом, обуглившим уцелевшие края баннера и расплавившим пластиковые бутылки.