Разворачивается к Мелании и ещё громче:

— Повторяю для особенно умных: вы обе, ОБЕ выпускницы!

Спустя время добавляет:

— Мелания, прекращай уже эти свои игры! Заметь, я даже не спрашиваю, зачем ты изуродовала её проект: и так всё яснее ясного. И знаешь, сейчас я дам тебе один умный совет, — Ситтер наклоняется ближе к её лицу. — Обрати внимание: не как учитель математики и не как педагог, а как мужчина женщине: ЭТИМ ты никогда его не удержишь, скорее, наоборот — оттолкнёшь!

Директор многозначительно сводит брови, впившись взглядом в синие глаза Мелании так цепко, словно желая загипнотизировать.

Когда мы выходим из класса, Дамиен подпирает стенку напротив двери, скрестив на груди руки и широко расставив ноги. Он поднимает на нас глаза: они подозрительно сощурены, брови сведены к переносице в таком напряжении, в каком я их ещё не видела.

— Что? — обращается он непонятно к кому: то ли к своей ненаглядной, то ли к нам обеим.

— У меня всё болит! — чёртова актриса тут же срывается в рыдания, и у неё всё-таки есть в этом талант, потому что и издаваемые звуки, и производимые движения выглядят искренне.

— Что Ситтер сказал? — уточняет он свой вопрос.

Она рыдает у него на груди, прижавшись щекой и ладонями. Его руки обвиты вокруг неё, но глаза… глаза провожают меня.

Я помню, что ты сказал, Дамиен. И, возможно, мне стоит согласиться с тобой: я больная, и меня нужно изолировать от общества, то есть вас, таких правильных и адекватных.

Иду по коридору уверенным шагом, скручиваю волосы на ходу, пытаюсь не плакать и унять боль в груди. Не жаль вырванных волос, перед глазами его руки на её талии. Он всегда будет на её стороне, права она или нет, сволочь или человек.

Однако его локти не были подняты, не были. Возможно, глупость, но мужские объятия бывают разными: вялыми, дружескими, сексуальными. И бывают такими, когда локти подняты, оторваны от тела, потому что руки тянутся так далеко, как смогут достать. Стремятся дотянуться и забрать себе столько, сколько получится. Жадные руки, поднятые локти, потому что любящее сердце.

Главный удар ждал впереди. Мисс грёбаная ни разу не замужняя Фискерт заявляет в моё обескураженное лицо, что мой проект не засчитан, хотя одноклассники уже доложили ей о судьбе моей белуги.

И вот он, этот момент, когда тебя бьют наотмашь:

— У меня есть фото её проекта. Я сделал вчера, — Дамиен.

Какого чёрта он ищет, вообще, в кабинете предмета, который даже не в списке его классов? Почему он сейчас не на своём дизайне, например, или что там у него?

— Фото — не проект, Дамиен! — вещает учитель.

— Согласен, но Вы, по крайней мере, сможете увидеть, что там было.

Жирное лицо Фискерт загорается любопытством:

— Показывай.

Дамиен мгновенно предъявляет снимок в своём телефоне, словно держал наготове. Мисс Фискерт смотрит, максимально вытянув руку перед собой, затем натягивает очки и рассматривает поближе:

— Да… — выдаёт вердикт. — Хорошая была работа, Ева. Жаль, что ты не сумела вовремя её сдать.

— Но Вы же можете поставить ей хотя бы «С»? — не унимается Дамиен.

— «С» — будет самым верным решением! — нервно выплёвывает Мелания, входящая в кабинет.

На её глаз уже наложена повязка, хотя ничего смертельного там нет.

И тут до меня доходит: это и было их планом! Их обоюдным, совместным проектом! Подлость, решительно и почти безнадёжно обрушивающая мои шансы поступить в хороший колледж.