— Скажи, а сколько сантиметров в твоём члене?

Лукас мгновенно становится пунцовым.

— Уточни, в каком состоянии должен быть сделан замер: стоячем или лежачем, — невозмутимо делает поправку Дамиен.

— О! Дамиен… — тянет Мелания. — Тебе, дружок, вообще не стоит беспокоиться о системе координат!

— Оу-оу-оу! Давайте не будем перепрыгивать игроков, — предлагает Рон. — Так что там с твоим членом, Лукас?

— Всё с ним окей, — отвечает тот, справившись с цветом лица. — Я не измерял, но дамы не жаловались.

— Я свидетель! — отзывается очень сильно нетрезвый Эйдан.

— Ты? — хором.

— В раздевалке, в школе! Что вы так уставились, курицы? Вы что, типа на сиськи друг друга не пялитесь?

Народ ржёт в истеричном приступе. Я тоже.

— Бывает… — соглашается Фиона сквозь смех. — Ну ладно, твой черёд. Выбирай жертву.

Лукас проводит по лицу руками, призадумавшись.

— Только не нервничай, — подкалывает его Рон и получает свирепый взгляд.

— Мелания! «Правда или действие»?

— Действие! — мгновенно отзывается та.

Вся компания замирает, притаившись в ожидании кульминации. Лукас неотрывно смотрит на красивое лицо Мел, и это — тот момент, когда мне становится понятно — у него чувства. И все, кроме меня, об этом знали.

— Я сегодня добрый, несмотря не провокации некоторых, — бросает пренебрежительный взгляд на безобразно пьяное китайское лицо. — И предлагаю выбор: ты снимаешь с себя любую вещь или целуешь…

Пауза, настолько беззвучная, что дождь за окном становится единственным признаком течения времени, иначе вся наша до одури шумная вечеринка могла бы показаться в этом мгновении фотоснимком.

— … меня, — хрипло заканчивает задание.

Нужно сказать, Лукас — привлекательный парень. Не очень высокий, но ладно сложенный, наполненный мышечной тканью ровно в той мере, какая необходима девушкам, чтобы влюбляться на одну ночь или больше. У него красивое лицо, голубые глаза и тёмно-русые модно постриженные волосы. У самого уха начинается татуировка сползающей на шею змеи, на запястьях выбиты иероглифы, а что творится на остальной площади его впечатляющего тела, скрыто одеждой. Лукас нравится девочкам, и по нему совершенно точно сохнет Фиона. Балагур по натуре, немного ловелас и повеса, в иных обстоятельствах он предложил бы ей уединиться и измерить длину своего детородного органа собственноручно и в любом состоянии, если бы только… если бы только в этой комнате не было Мел. В её присутствии Лукас всегда затихает, и только теперь мне ясно, почему.

— Я выбираю предмет одежды.

«Несдержанность» становится доминантой в этом отрезке времени: парни наперебой предлагают Мелании варианты того, что ей следует снять. Молчат только поникший Лукас — он явно рассчитывал на поцелуй, Дамиен и театрально прикрывший глаза рукой Кристиан.

Мелания встаёт, влезает на заваленный мусором и остатками еды стеклянный столик, эффектно постукивая по нему тонкими каблуками своих дорогих ботинок. И пока девочки, привыкшие к кроссовкам, с завистью поглощают эти, привезённые из Европы, ботинки, парни, все пятеро, неотрывно следят за движениями первой в школе красавицы. Сердце останавливается даже у меня: Мелания медленно, эротично, выбивая бёдрами такт звучащей из колонок музыки, стягивает с себя чёрный топ, обнажая действительно красивое тело, пирсинг в пупке, и довольно большую грудь, эффектно стянутую дорогим ажурным бюстгальтером.