Естественно, всё это сопровождается истерично-животными возгласами парней.

— Мел, ты сейчас спровоцируешь коллективный стояк! — комментирует Фиона, не без зависти глядя на выпирающие из кружев округлости подруги.

Ходят слухи, что Фиона — «би». То есть, любит и мальчиков, и девочек. Я никогда не считала себя ханжой, но то, что происходит, вызывает в моём чреве стойкий рвотный позыв: девочки не должны ТАК смотреть на других девочек!

— Нет! — громко обрывает её Мелания.

И далее делает то, что заставляет присутствующих буквально онеметь: расстёгивает ремень и ширинку на своих джинсах. И в тот момент, когда парни открывают исходящие слюной рты в ожидании увидеть её ягодицы, Мелания разворачивается лицом к Лукасу и опускает одежду ровно настолько, сколько нужно, чтобы обнажить надпись в самой нижней части её живота: Damien.

Лукас выглядит жалким. Настолько, что даже моё независимое сердце сжимается.

Сидящий напротив Дамиен не видит живота своей подруги, но, конечно, знает, что на нём написано и поэтому сосредоточенно трёт одной рукой сразу оба своих виска.

Мелания разворачивается и с вызовом смотрит на Дамиена, а он, мне кажется, готов её распять.

— Я выбираю… — поднимает руку кверху и зависает, заставляя интригу звенеть в жаждущих дальнейшего представления сердцах.

Парни поднимают гвалт из свиста и улюлюканий:

— Дам, у тебя презики есть? Если что, могу одолжить! — ржёт Рон.

— До него очередь не дойдёт, это будет игра в одни ворота, — прогнозирует Эйдан, с завистью глядя на Дамиена.

Тот невозмутим. И даже не улыбается. Нем, как рыба. Не человек — тень.

— Заткнитесь все! — приказывает на удивление жёсткий и серьёзный голос Мелании. — Ева! Правда или действие?

Она спрыгивает со своего подиума, широким шагом подходит к прежнему месту и с чувством падает рядом со своим парнем. Он разворачивается к ней лицом, у них диалог на уровне мыслей, и я даже вижу, как ходят от нервозности его скулы.

Наконец, её взгляд переключается на меня и требует ответа.

— Действие!

Играть, так играть. Я не из тех, кто трусит.

— Я хочу…

Пауза.

— Чтобы ты …

Пауза.

— Мел… — слышу знакомый голос, но такой хрипящий — впервые.

Их глаза устремлены друг на друга, и я вдруг понимаю, что сейчас буду пешкой в чужой игре. Вопрос лишь в том, будет ли лично мне выгодна конъюнктура. Бывает и такое, когда вражеский ветер дует и в твои паруса.

— Чтобы ты, Ева, поцеловала Лукаса в губы! — ехидно улыбается.

Мне показалось, или сейчас был коллективный вдох?

— Давай, Ева, не стесняйся, тут все свои! — подначивает Рон.

Ненавижу этого ублюдка.

Лукас всё ещё сидит, склонившись и опустив лицо на свои руки. Я, неожиданно для себя самой, принимаю решение считать ветер попутным. Встаю, подхожу:

— Можно стоя? — негромко прошу Лукаса.

Он поднимает голову, и, надо сказать, в его глазах удивление — не ожидал, что я включусь в игру. Кто бы мог подумать, что детское развлечение может быть таким увлекательным? Наверное, весь секрет в том, что не так давно все мы были неразумными детьми. Разумны ли теперь?

Лукас поднимается, мы замираем в нерешительности на долгие мгновения, привыкая один к другому, настраиваясь на то, что вот-вот должно произойти.

— Давай, Лукас, покажи ей, как это делают канадские парни! — снова Рон, олух, всегда готовый прибить магию на стадии зарождения.

Я самопроизвольно оборачиваюсь, чтобы ответить долбанному комментатору что-нибудь едкое, но наталкиваюсь… нет, нанизываюсь на взгляд.