— У тебя такой довольный вид… — протянул Голицын. — Я сгораю от любопытства: что ты все-таки узнал?

— Да ничего особенного…

— Не может быть, — с недоверием сказал князь Василий. — Не может быть, что ничего особенного. Вид у тебя, по крайней мере, такой, что можно предположить, как минимум, нечто совсем необычное.

— И тем не менее ничего особенного я не узнал. Просто машкерад в доме графини был превеселый…

— И ты, верно, в кого-нибудь влюбился, — проницательно заметил князь.

— Влюбился, — не стал отрицать Боратынский.

— Так… Этого только не хватало. Вместо того, чтобы узнать правду о лице, вызывающем справедливые подозрения, ты влюбился!

— Лицо, о котором ты говоришь, совсем ни в чем не виновато. Наш юный Александр, — улыбнувшись, сказал Иван, — действительно бывает у тетки, на всех ее праздниках и обедах. Это верно как то, что солнце утром встает на востоке, а вечером заходит на западе. Можешь более в нем не сомневаться.

— Уж не влюбился ли ты в эту самую графиню? — с сомнением спросил князь.

— Нет, Василий, не в графиню, — при этих словах Боратынский устало поднялся. — Я спать хочу, я устал.

— Так что за дама, ответь?

— Не волнуйся. Она нам ничем не угрожает.

— Не вздумай только забросить все дела ради прелестных глазок! Ведь это хорошим не кончится! — воскликнул Голицын.

— Любовь сама по себе есть предприятие хорошее. Чем бы она ни завершилась впоследствии…

— В таком возрасте иметь подобные заблуждения! Это довольно странно! — заметил князь Василий.

— Это прекрасно!

— Сними розовые очки.

— Перестань, — отмахнулся Иван. — Не стоит так мрачно смотреть на вещи. Вот увидишь, все будет просто великолепно.

Голицын помолчал.

— Добро бы так, — сказал он чуть погодя.

9

Любава, как то за нею и водилось, явилась после машкерада в дом Голицына. Она и не подозревала, что тайна ее уже раскрыта. Беспечная, улеглась она в кровать, не ожидая ничего плохого. Нынче была она, как и всегда, полна упоительных мечтаний. Девушка преспокойно уснула. А в другом конце дома молодой человек не мог уснуть вовсе. Для Любавы любовь ее уже не была открытием, она уверилась в своих чувствах и даже приучилась спокойно засыпать в приятных надеждах на безоблачную будущность. Иван же, только сегодня разобравшись в своих чувствах и едва открыв их для себя, спать не мог. Он думал, сомневался, мечтал и воображал себе самое разное. Наконец, сон сморил и его.

Наутро каждого ждали собственные заботы. Графиня зазывала Любаву на гуляние и сулила блестящие знакомства. Новых знакомств Любава не искала, но внимание к ее персоне все же было ей лестно. К тому же тетка обещала представить ее при дворе. А Любава, несмотря на разные страшные рассказы о нынешнем правлении, о всемогущем и недобром временщике, вовсе ничего не боялась. К тому же графиня, смеясь, умела успокоить всякий страх. Она уверяла, что боятся люди недалекие и те, кто не умеет устроиться в жизни. Она же знает как подойти к делу, чтобы неприятности обошли ее стороной.

«Интересно, что же такое умеет и знает тетушка, что позволяет ей вовсе ничего не бояться?» — размышляла на досуге девушка.

Но никакие дурные мысли не закрадывались в ее голову. Все казалось ей просто и обыкновенно, как оно и бывает в молодые годы.

Иван собирался утром по тем своим таинственным делам, которые никому не доверял, кроме князя.