Тарзан кивнул, не желая спорить, но он уже начал разрабатывать свой план. Он не был страшно стратегическим, но это был план.

Жители Ура становились нетерпеливыми. За стеной раздавался рев неодобрения зрителей. Все ждали действий и крови.

Джеда начала бешено махать рукой, подзывая Джин; девушка с высоко поднятой головой, подошла к ней. Через мгновение два лучника схватили Джин за руки и потянули её через дверной проем. Остальные последовали за ними, и дверь захлопнулась.

— У нее нет никаких шансов, — сказала Ньяма. — Джеда является одной из величайших воительниц Ура. Когда придет ваша очередь, что вы будете делать?

— Я буду бороться до смерти. Я убью столько, сколько я способен убить.

— Конечно же, убьете, — согласилась Ньяма. — Я знала это, и не спрашивая. Я просто нервничаю. Вы будете убивать столько, сколько звезд на небе, так сколько травинок в вельде. Так и будет.

Тарзан посмотрел на нее и улыбнулся. — А ты не будешь разочарована, если я убью только половину от этого числа?

Ньяма нервно улыбнулась, попытавшись показать бодрость в своем голосе, когда она сказала: — Только немного.

Хант и Джад-бал-джа спешили по низкому и узкому туннелю, Хант на руках и коленях, а Джад-бал-джа, ссутулившись, чтобы не поцарапать свою спину об низкий потолок.

Позади себя они могли слышать, как тварь пытается пролезть через отверстие, которое было слишком маленьким для его головы. Почти. Грязь и скалы вокруг входа начали рушиться, и Хант мог слышать, как существо проделывает себе путь.

Мысль о создании позади них, идущем вслед за ними, заставляла Ханта ползти быстрее. Камни стирали и резали его колени и ладони, но он продолжал идти. Он не мог видеть на расстоянии вытянутой руки перед собой Нем руку, но все, же полз вперед, подгоняемый горячим дыханием льва в затылок.

Затем раздался дикий и страшный вопль, доносящийся из задней части туннеля, и Хант признал в нем стенания одновременного триумфа и ярости. Тварь пробивала свой путь в туннель, и теперь, на своих руках и коленях, если эти крюки можно было назвать руками, а эти странные куски плоти из кости или хитина — коленями, она бросилась вперед, отталкиваясь от стен пещеры, приближаясь, щелкая челюстями со звуком, что сродни гигантским резцам, хлопающим по мокрой плотной бумаге. Запах монстра пропитал воздух, и, когда Хант дышал, он воображал, как втягивает эту ужасную вонь в свои легкие, и что в некотором смысле, эта ужасающая тварь становится частью его самого.

Именно в этот момент Хант решил сжать обломок своего копья, повернуться и самому пойти в атаку на монстра. По крайней мере, так он умер бы от ран на передней части своего тела, а не со спины, как какой-то малодушный трус.

Но потом он увидел свет.

Глава 21

Со своего места, в личной зрительной ложе, сидя на своем золотом троне, с мантией, лежащей на коленях, Куруванди наблюдал с равнодушием за событиями дня. Он хотел лишь увидеть, как умрет этот бронзовый гигант. И желал увидеть представление от Эбопы. Его глаза блуждали там, где висел громадный гонг.

Гонг был устроен таким образом, что при ударе с огромной силой, эхо его перезвона проходило через металлическую трубу прямо в пещеры за его пределами. Через двадцать минут обычно прибывал Эбопа, голодный и злой. Воины должны были только открыть ворота на дальней стене, те, которые вели вниз к нижним пещерам и к Эбопе. Когда Эбопа появлялся из темноты, то поначалу начинал трясти головой и протирать глаза, но вскоре, приспособившись к свету, начинал выслеживать свою жертву.