– Почему?

– Не знаю. От природы наверное. Это Данко у нас широкой души человек. Еще и прет танком. Увидел цель, так не сворачивает с дороги.

– Это же хорошая черта. Многого можно добиться.

– Если к этому стремиться. А ему это не нужно.

– И тебя это расстраивает.

– Нет. Каждый человек сам выбирает свою судьбу и свою жизнь. У каждого из нас свое место. Так зачем его заставлять делать то, что Данко не свойственно? – пожала я плечами.

– Вы хорошо дополняете друг друга. Не надо ссориться и рубить все сгоряча.

– Я подумаю.

Сережка уснул. Данко храпел в кладовке. Когда я вернулась на кухню из ванной, куда отнесла купленный шампунь, то Гена спал. Лег на диванчик, который огибал стол, подогнул ноги и спал. Я сходила за пледом. Накрыла его и погасила свечу. Пошла проведать Данко. Тоже мне воин нашелся. Села рядом с ним. Вот и что делать? Уходить? Говорят такое прощать нельзя. А я второй раз на те же грабли наступаю. Только и бросать его больно. Я провела ладонью по его влажным волосам.

– Элька, я тебя так люблю, – пробормотал он и продолжил спать дальше. Любит. Жаль, что такой дурной.

ГЛАВА 18

– Элька, Эль, ты чего плачешь? – сквозь сон услышала я голос Данко.

– Не знаю. Приснилось, что мы поссорились, – ответила я.

– Как поссорились, так и помиримся. Или ты думаешь, что я тебя куда то отпущу? Глупая. Я тебя никуда не отпущу и никому не отдам, – обнимая меня, прошептал он.

– Я замерзла.

– Так иди сюда. Накрою и согрею. У меня одеяло теплое, – позвал он. Рядом с ним действительно было тепло. – Не плачь больше.

– Как не плакать, если ты меня обижаешь? – спросила я.

– М? Не помню. Скажи в чем виноват?

– Нос мне расквасил. С девчонками гуляешь. Где то шляешься. Список можно продолжать и продолжать, – ответила я.

– Какой я плохой. Даже не ожидал такого, – ответил он.

– А что ты ожидал? Вот чего мне с тобой делать? Ты слово давал, что больше пить не будешь. Я тебе простила Новый год, хотя уже тогда нужно было гнать метлой. Чего смеешься?

– Представил тебя с метлой. Ты на ведьму не похожа.

– Зубы мне не заговаривай. Прекрасно понимаешь, о чем я говорю, – сна больше не было. Только обида, которая прорвалась болезненным нарывом.

– С трудом. Если бы ты злилась, то не лежала бы рядом. Кстати, где мы лежим? На кровать не похоже.

– В кладовке.

– О как. А почему?

– Потому что ты был мокрый и пьяный, поэтому кровать не заслужил. Да и свалился раньше, чем до нее добрел.

– Хм, а почему я мокрый?

– Потому что в душе побывал. Хорошо боевой пыл охладило.

– Но подушку и одеяло я все, же заслужил, – заметил он.

– Сережа принес. Он тебя почему то жалеет.

– А ты?

– Я на тебя злюсь.

– Почему тогда рядом? Вот если бы в комнате злилась, то я бы понял. Но ты рядом со мной делишь жесткий пол. Тут я не понимаю, – он потянулся и неожиданно крепко обнял меня.

– Потому что я думала, что делать дальше и, похоже, уснула.

– Но рядом.

– Вот заладил одно и то же.

– Угу, заладил.

– Ты мне в нос заехал!

– Не специально. Рука не поднимется тебя намеренно обидеть.

– Так почему обижаешь?

– Видимо мне даже капли в рот нельзя брать. Иначе остановиться не могу. Еще и тебя обижаю. Если я на минуту отойду, ты не убежишь? – спросил он.

– Куда?

– Не знаю. Может в соседнюю комнату. Обижаться.