Гервард зажал рот рукой, чтобы не прыснуть. Гвинет тоже с трудом сдерживала смех. Вдвоём они подошли к незадачливому лавочнику и помогли ему подняться на ноги.

— Головорезы, — ворчал он, отряхиваясь. — Будь я их отцом, непременно бы выпорол!

Все ещё ворча, он скрылся в дверях лавки.

— И ни слова благодарности, — заметил Гервард.

— От кого ты ожидал благодарности — от мастера Фримена? — усмехнулась Гвинет, смахивая с юбки налипший снег. — Пойдём лучше спросим матушку, можно ли нам сходить в аббатство. Надо отнести пергаменты отцу Годфри.

Служба третьего часа уже закончилась, и монахи выходили из часовни. Гвинет и Гервард подождали у ворот, пока не увидели Годфри де Массара под руку с братом Барнабасом. После вчерашних приключений отец Годфри выглядел бледным и усталым, а на запястье у него красовался свежий бинт. Как-то он отреагирует на то, что они ему скажут?

Набравшись храбрости, Гвинет шагнула вперёд.

— Отец Годфри, можно с вами поговорить?

— Разумеется, — удивился отец Годфри. Наскоро распрощавшись с братом Барнабасом, он указал на каменную скамью в портике часовни Пресвятой Девы.

— Присядем?

— Мы должны кое-что показать вам, отец Годфри, — твёрдо сказала Гвинет.

Годфри де Массар опустился на скамью. Гвинет и Гервард сели по обе стороны от него.

— Вот что мы нашли, святой отец, — сказал Гервард, вытаскивая из-за пазухи пергаменты. — Они… это… принадлежали Натаниэлю де Биру.

— Где вы их нашли? — оживился отец Годфри, хватая пергаменты.

— В его пожитках, — призналась Гвинет.

— Часть была спрятана у него в комнате, — объяснил Гервард, — а часть зашита в конском потнике.

— Значит, хотел спрятать, — кивнул отец Годфри, впиваясь глазами в пергаменты. Гвинет облегчённо вздохнула — похоже, им всё-таки удалось избежать неприятных расспросов. Но тут отец Годфри поднял голову и спросил резко:

— Давно они у вас?

Гвинет и Гервард переглянулись, подыскивая ответ, который спас бы их от гнева вспыльчивого священника. Гервард попытался что-то сказать, но слова не шли с языка. Повисло тяжёлое молчание. Глаза отца Годфри сделались ледяными, а губы сжались в тонкую линию.

— Я так понимаю, что вы нашли эти улики уже несколько дней назад, — заключил он тихим от бешенства голосом. — В тот самый день, когда вы принесли мне остальные пожитки. У вас что, совсем ума нет?

Голос священника сорвался на крик. Он замолчал и несколько раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

— Разве вы забыли, что я велел вам не вмешиваться? Декана Александера чуть не отравили вместе со всеми гостями! Натаниэль де Бир убит! Я сам вчера чуть не погиб.

— Простите нас, пожалуйста, — взмолилась Гвинет.

— Простить? — язвительно переспросил отец Годфри. — А ваши родители простили бы меня, когда бы я сказал им, что вы погибли в результате моего попустительства? Сколько раз вам повторять, что расследование убийства — не детское дело?!

Гвинет вспомнила, что эти же самые слова он говорил, когда приходил за пожитками покойного мастера де Бира. Тогда она разозлилась и обиделась на заносчивого священника. Теперь ей стало понятно, что отец Годфри искренне беспокоился об их безопасности. Щеки её покраснели от стыда. Их поведение было непростительным!

Раздражённо фыркнув, отец Годфри снова уткнулся в пергаменты. Прочёл письмо Николаса де Бира, потом его завещание… Письмо леди Изабеллы, в котором она назначала Натаниэлю де Биру встречу в «Короне», вызвало у него живейший интерес.