|
- Очень любопытная. - В Лидсе, оказывается, еще два смертных случая. - Весьма прискорбно. Я перевернул страницу. - А о кругосветном перелете Сетона по-прежнему ничего нового. Отчаянный народ эти летчики. Его самолетамфибия "Альбатрос", должно быть, замечательное изобретение. Жаль будет, если бедняга отправится к праотцам. Правда, надежда еще есть. Он мог добраться до какого-нибудь острова в Тихом океане. - Жители Соломоновых островов, кажется, все еще каннибалы? - любезно осведомился Пуаро. - Славный, должно быть, парень. Когда вспоминаешь о таких, чувствуешь, что быть англичанином в конце концов не так уж и плохо. - Не так обидны поражения в Уимблдоне? - заметил Пуаро. - Я не имел в виду... - начал я. Изящным жестом мой друг прервал мои извинения. - Что до меня, - объявил он, - я хоть и не амфибия, как самолет бедняги Сетона, но я космополит. И англичанами, как вам известно, я восхищаюсь глубоко и неизменно. Как основательно они, например, читают дневные газеты! Мое внимание привлекли политические новости. - Наш министр внутренних дел, кажется, попал в хорошую переделку, - заметил я со смешком. - Бедняга! Ему приходится несладко. Так несладко, что он ищет помощи в самых невероятных местах. Я удивленно посмотрел на него. Чуть улыбаясь, Пуаро вынул из кармана свою утреннюю корреспонденцию, аккуратно перевязанную резинкой, вытащил из пачки одно письмо и перебросил его мне. - Должно быть, не застало нас вчера, - заметил он. Я пробежал его с радостным волнением. - Но, Пуаро, - воскликнул я, - ведь это очень лестно! - Вы думаете, мой друг? - Он отзывается о ваших способностях в самых горячих выражениях. - Он прав, - ответил Пуаро, скромно опуская глаза. - Просит вас взять на себя расследование... называет это личным одолжением... - Именно так. Вы можете не повторять мне все это. Дело в том, что я тоже прочел это письмо, мой милый Гастингс. - Какая жалость! - воскликнул я. - Как раз когда мы собирались отдохнуть... - О нет, успокойтесь, о том, чтобы уехать, не может быть и речи. - Но ведь министр говорит, что дело не терпит отлагательства. - Возможно, он прав... а может быть, и нет. Эти политические деятели так легко теряют голову: я своими глазами видел в палате депутатов в Париже... - Так-то оно так, но нам все же следует приготовиться. Лондонский экспресс уже ушел, он отходит в двенадцать. А следующий... - Да успокойтесь же, успокойтесь, Гастингс, умоляю вас. Вечные волнения, вечная суматоха. Мы не едем нынче в Лондон... и завтра тоже. - Но ведь этот вызов... - Не имеет ко мне никакого отношения. Я не служу в английской полиции. Меня просят заняться делом в качестве частного эксперта. Я отказываюсь. - Отказываетесь? - Ну, разумеется. Я отвечаю с безукоризненной вежливостью, приношу свои извинения, свои сожаления, объясняю, что очень сочувствую, но увы! Я удалился от дел, я конченый человек. - Но это же неправда! - воскликнул я с жаром. |
