Регина поймала себя на том, что жалеет, что она не любовница Маркуса… особенно сейчас, когда он терзал ее губы – жадно, словно умирающий от голода, и вместе с тем умело. И это сводило Регину с ума. Она плавилась в его руках, точно воск, воспламеняя и его, и себя, и очень скоро оба уже сгорали в пламени страсти.

Его губы на мгновение оторвались от ее рта – но только для того, чтобы проложить цепочку обжигающих поцелуев вдоль ее шеи.

– Вы заступились за меня… там, на лестнице. Почему?

– Так вы слышали? – прошептала Регина, сгорая от стыда за своих друзей и их ядовитые языки.

– Конечно. Безмозглые ослы.

– Они ведь даже не знакомы с вами, – пробормотала Регина, хотя, согласитесь, нелегко разговаривать, когда жаркое дыхание обжигает тебе висок, а чей то настойчивый язык щекочет мочку уха!

– Да ведь и я тоже, оказывается, вас не знал, – прошептал он ей на ухо. – Признаться, вначале я решил, что вы стесняетесь меня… что вам неловко, когда нас видят вместе, и это раздражает вас. Я считал, что именно поэтому вы порой держитесь так, словно ненавидите меня. А потом… потом я услышал, как вы защищаете меня перед своими друзьями.

– Я вовсе не ненавижу вас. И никогда не питала ненависти.

Маркус потерся о ее шею, щекоча ее бородой, и Регина зажмурилась от удовольствия.

– Тогда почему вы вчера были так холодны со мной?

– Потому что это неблагоразумно… когда вы… и я…

– Конечно, это неблагоразумно – но что это меняет? – Горячие губы Маркуса скользнули по ее обнаженному плечу, и спина Регины покрылась гусиной кожей.

– Для меня – меняет. До знакомства с вами я всегда старалась поступать благоразумно. – «Насколько могла, конечно».

– А я – нет. И никогда даже не старался. Уткнувшись носом в его бороду, Регина улыбнулась:

– Знаю. Вам куда больше нравится рычать на всех, обижая людей.

Маркус оцепенел.

– Вы хотите сказать, что я не веду себя так, как вам нравится. Именно поэтому вы считаете, что я поступаю неблагоразумно, когда целую вас? Когда сгораю от желания?

Сердце Регины едва не выскочило из груди.

– На самом деле вы вовсе не хотите меня. – «Вы стали бы презирать меня, если бы узнали, что я не в состоянии читать ваши драгоценные книги». – И потому это неблагоразумно.

Отодвинувшись от нее, Маркус впился в нее таким странным взглядом, что Регина поперхнулась. Глаза его вдруг стали совсем черными. Регина похолодела.

– Наверное, это и есть ваш излюбленный способ превращать мужчин в покорных рабов – притворяться, что вы, дескать, не понимаете, что вы с ними делаете. Потому как… – Взгляд Маркуса скользнул по ее шее, опустился на грудь, обежал ее плечи, и Регина невольно съежилась, – потому как вы не можете не чувствовать, когда мужчина пылает от страсти.

Регина вспыхнула от обиды – выходит, он ничем не отличается от других мужчин!

– Вы жаждете не меня, а мое тело, – презрительно фыркнула она. – Да, мне прекрасно известно, что оно возбуждает в мужчинах желание. А в этом случае разве так уж важно, если к числу моих покорных рабов присоединится еще один?

Оттолкнув Маркуса, Регина круто повернулась и бросилась к двери, но он успел перехватить ее на полдороге. Сильные пальцы словно клещами сжали ее талию, а мгновением , позже он снова притиснул ее к стене. Дрожь охватила Регину, когда его мускулистые бедра прижались к ее телу.

– А вы чего ожидали? – грубо спросил он. – Что ваше тело оставит меня равнодушным? – Губы Маркуса обожгли ухо Регины. – Разве это возможно? Ну, если именно это приводит вас в такое раздражение…

Нотка разочарования в его голосе заставила Регину разъяриться еще больше.