И так восхитительно ласкать ее!

Из груди ее снова вырвался слабый стон. И виконт, прижавшись губами к ее уху, хрипло прошептал:

– Вам это нравится… не так ли?

– Я… я не знаю…

– Нравится… я это чувствую. – В голосе его внезапно появились жесткие нотки. – Но это только потому, что вам не нужно смотреть на меня. Потому что, позволяя мне ласкать вас, вы стараетесь представить, что это кто то другой…

– Нет. Никогда. – Регина взглянула ему в глаза. – Уверяю вас, я никогда в жизни ни одному мужчине не позволяла таких вольностей!

– Неужели? – Маркус привлек ее к себе. Глаза его таинственно мерцали в темноте. Рукой он намеренно дерзко ласкал ее грудь, сминая тонкую ткань платья.

– Никогда…

Вдруг он со свистом втянул в себя воздух. Руки Маркуса мяли и гладили ее тело, но внезапно ей почудилось что то странное в его взгляде, и Регине стало страшно. Дыхание у нее пресеклось.

– Маркус, мы не должны…

– Ш ш ш, дорогая… – От удивления она на мгновение замолчала. Воспользовавшись этим, Маркус быстро опустился на одно колено, и руки его сомкнулись у нее на талии. – Позволь мне почувствовать тебя… – жарко прошептал он, прокладывая цепочку поцелуев между ее грудями – Твой вкус… чтобы это приключение навсегда осталось в твоей памяти…

– Ноя никогда не говорила… что это просто приключение… Тем более такое скандальное, мысленно добавила она.

Губы Маркуса были такими жадными, такими требовательными… Это зашло слишком далеко, промелькнуло у нее в голове… она не может позволить ему… она не должна ему разрешать… Регина запустила руку ему в волосы, намереваясь оттолкнуть его от себя, но ощущение густой, шелковистой массы, скользившей вокруг ее пальцев, оказалось настолько волнующим, что она забыла обо всем.

А Маркус, воспользовавшись ее замешательством, осторожно стягивал вниз ее корсаж, намереваясь высвободить одну ее грудь. Глаза его пылали нетерпением, и Регина почувствовала, что вся дрожит под этим взглядом, – слишком велико было возбуждение.

– Маркус, что ты делае… – Она не успела договорить – губы виконта впились в ее грудь с такой же голодной страстью, как незадолго до этого в ее рот. О Господи… как восхитительно!

А что он делает с ее соском… Боже всемогущий!

– Господи, помоги мне! – словно подслушав ее мысли, хрипло пробормотал он, на мгновение оторвавшись от ее груди. – Даже тут твоя кожа пахнет медом и солнцем. Ты такая теплая… такая сладкая…

Он снова припал губами к ее груди. Рука его между тем ласкала другую ее грудь, и атлас платья Регины жалобно трещал под его нетерпеливыми пальцами. С хриплым стоном Маркус рванул корсаж с ее плеч и сжал пальцами сосок, и Регина почувствовала, как кровь в ее жилах превратилась в жидкое пламя.

Теперь уже она сама прижимала его голову к своей груди, словно умоляя не уходить, не оставлять ее… При мысли о том, что этот упоительный сон может прерваться и она не почувствует, как он прижимается к ней, отчего между ног у нее становится влажно и горячо, ей вдруг стало страшно.

Но Маркус не ушел. Вместо этого он вдруг оторвал руку от ее груди, но только для того, чтобы усадить Регину верхом на согнутое колено – Она слабо вскрикнула, почувствовав каменную твердость его бедра именно тем самым местом между ногами, которое сейчас наливалось горячей тяжестью.