|
Не у прапорщика. У шулера в Женеве. Сдуру сел тогда играть. Нечистый попутал. Конечно, обчистили. И когда надо было открывать карты, у того женевского шулера была такая же улыбочка, как на роже этого Семенов. И у Яшки Агранова, присланного из Москвы в Питер на «раскрутку» «Дела Таланцева», такая же гнусная улыбочка появляется. Наверное, все-таки знает что-то, чего он, Зиновьев, не знает. Да нет, чушь это, ерунда. Быть такого не может. Ильич ему полностью доверяет. Не станет он ему через Феликса подсылать соглядатаев. Их ему в помощь направили, а не для слежки за ним, старым партийцем. Вот и надо этой помощью воспользоваться. В ПетроЧК опытные, проверенные. Правда, Яшка — молодой, да ранний, успел пару лет в эсерах походить. Но, с другой стороны, еще до Октября пришел к нам. С 1914-го — большевик. А Семенов — так тот с 1907-го. Нет-нет, люди проверенные. Ильич им доверяет. Значит, должен доверять и он, Зиновьев.
<style name="11">В кабинет без стука ввалился плотный, запыхавшийся Семенов. Что-то такое Зиновьеву вспомнилось, что-то рассказанное в связи с одышкой Семенова. Кажется, жандармы при аресте в 1910-м его чуток помяли. Тогда-то и появилась у молодого и напористого Семенова одышка в легких и страшная ненависть в сердце. Так что неизвестно, от чего он больше задыхался. А с другой стороны, почему- то задумался Зиновьев, и в царской охранке без нужды не били, тем более жестоко. Может, и врали про него. Может, какая болезнь в нем сидит, и он вообще не жилец? Зиновьев подозрительно всмотрелся в молодое, но усталое и отечное лицо Семенов. — <style name="11">Здравствуй, чекист! Не обижаешься, что партия тебя спозаранку вызывает? — <style name="11">А где партия? — Семенов со злой ухмылкой огляделся, будто не понимает, о чем ему говорит вождь петроградских большевиков. Зиновьев сделал вид, что ерничанья не заметил. Не время было ссориться с чекистом. Общее было у них дело, общая и ответственность. — <style name="11">Знаешь, — начал он издалека, — когда мы с Владимиром Ильичем жили в Поронино... Это в Польше, — пояснил он, делая вид, что готов предположить, будто партиец с 1907 года не знает, где был товарищ Ленин, когда его чуть не посадили в тюрьму как австрийского шпиона. — <style name="11">Да ну? — невозмутимо парировал Семенов. — Неужто в Польше? — <style name="11">Да, точнее — в Царстве Польском. — <style name="11">Царство-то Польское тогда России принадлежало, а товарища Ленина посадили как русского шпиона в той части Польши, что по разделу принадлежала Австрии, — наставительно произнес Семенов. — <style name="11">Заморочил ты мне голову. Каким шпионом был Ильич! Какая в конце концов разница, чьим он был шпионом, главное, что... — <style name="11">Главное, что... был? — <style name="11">Нет, главное, что мы были вместе... И очень мне тогда нравилась Надежда Константиновна. Глаза такие светлые- светлые, большие и открытые. Кожица на лице белая-белая. И сама такая стройная, но чуточку пышная. И коса вот досюда, — Зиновьев похлопал себя по ягодице. —<style name="11">До задницы? — по-кавалерийски прямо уточнил Семенов. — <style name="11">В общем, длинная, — Зиновьев еще раз сделал вид, что не заметил бестактности чекиста. — Ильич всегда был с нею нежен и приветлив. Но, как мне кажется, страстной любви к ней не питал. Это ведь было после его знакомства с Инессой Арманд. Но, — я подчеркивая это, — но! Если бы с нею что-нибудь случилось, он был бы очень огорчен! Очень! Ты понял? И если бы она о чем-то очень сильно его попросила, он вряд ли отказал бы ей. |
