-  Мне скоро нужно будет уезжать, меня сегодня пытались ограбить, - сказал я, чтобы вежливо объяснить свое нежелание оставаться. - Нужно разобраться с разбойниками.

    -  Зачем тебе уезжать, давай вместе держаться, мы тебя с Феклиной сестрой познакомим, она очень хорошая девушка.

    Я хотел было спросить, не из того ли она веселого заведения, что и ее сестра, но, боясь обидеть пылкого жениха, промолчал.

    -  Может быть, как-нибудь в другой раз. Сегодня никак не смогу остаться, у меня много дел.

    Торчать здесь и слушать весь этот бред у меня не было ни малейшего желания. Даже при большой прошлой симпатии к свергнутому царю.

    -  Жалко, а то бы нам вместе весело было, - безо всяких эмоций в голосе сказал он. - Останешься обедать, может быть, и передумаешь. Я вначале тоже хотел уйти, а потом мне так хорошо стало, что решил навсегда остаться.

    То, что он сказал, меня неожиданно задело. Я снова внимательно всмотрелся в изменившееся лицо царя, но он никак на это не реагировал, чему-то улыбался. Вопросов у меня появлялось все больше, а ответов пока не было никаких.

    -  А что за люди живут у вас на постоялом дворе? - спросил я, надеясь хотя бы выяснить странность расположения трактира вдалеке от дороги.

    Он долго не отвечал, как будто перебирал в уме всех местных обитателей, потом ответил в высшей степени неопределенно:

    -  Разные люди живут, одни приезжают, другие уезжают, всех и не упомнишь.

    Федор опять замолчал и ласково смотрел на меня, как-то слепо, механически улыбаясь. Я решил пока ничего не спрашивать, самому попробовать разобраться в том, что здесь происходит. Теперь мне стало интересно. На царя я больше не обижался. Мы сидели, не произнося ни слова, что его ничуть не смущало, напротив, не мешало глупо улыбаться и таращиться в сторону внутренней двери, за которой скрылась невеста. Она как ушла, так больше не появлялась. Обеда все не подавали. Я исподтишка наблюдал за Федором. Теперь мне казалось, что в нем что-то надломилось.

    Говоря простым языком, парень выглядел порядком пришибленным.

    -  Тебе правда здесь нравится? - опять спросил я, внимательно наблюдая за его реакцией.

    -  Да, да, очень нравится, - неожиданно оживился он, так, как будто я затронул очень волнующую его тему. - Здесь так хорошо, так спокойно, все друг друга любят, и Фекла хорошая!

    -  Во дворец совсем не тянет? - продолжил я допрос.

    -  Нет, здесь лучше. Если бы матушка была жива и Ксения вернулась, то было бы всем хорошо. Мы жили бы все вместе, и были бы все счастливы!

    Говорил он это как умственно отсталый, который послушно повторяет выученный урок. Сколько я мог наблюдать, только идиоты бывают всегда всем довольны. Федор идиотом не был. Наивным, излишне чистым, неопытным, возможно. Но никак не глупцом.

    -  Ну, ну, - с сомнением сказал я. - Если нравится, тогда конечно…

    Дальше опять повторилось то же, что и раньше. Его нервное оживление внезапно прошло, и он опять сидел, заторможено улыбаясь.

    -  А что ты тут делаешь? - не выдержав молчания, задал я новый вопрос.

    -  Мы с Феклой все время вместе. И ездим вместе, куда она, туда и я, - с заминкой ответил он, с трудом включаясь в разговор.

    -  Нет, я тебя не о том спрашиваю, ты стал холопом, и какую теперь работу исполняешь?

    -  Всякую, что скажут, то и делаю.