-  Нет, я тебя не о том спрашиваю, ты стал холопом, и какую теперь работу исполняешь?

    -  Всякую, что скажут, то и делаю.

    -  И какую тебе определили плату?

    -  Что определили? - не понял бывший царь.

    -  Платят тебе сколько?

    -  Мне? Платят? - он рассмеялся. - Ничего не платят. Зачем мне деньги, здесь и так хорошо! Если бы ты знал, Алеша, как я счастлив!

    С Федором явно приключилось что-то очень плохое. По натуре любознательный, раньше он успел бы задать сотню вопросов о положении в стране, новом царе, принятых указах, теперь сделался какой-то амебой, твердящей о своем довольстве. Нужно было разбираться, что у них здесь происходит. Это могла быть и массовая галлюцинация, и религиозная секта, сумевшая оказать на парня психологическое воздействие, не исключено, что он вообще находится под воздействием каких-то наркотиков. Я понимал, что расспрашивать его бесполезно, и дал возможность продолжить любоваться закрытой дверью.

    -  Скоро будет обед? - наконец спросил я, решив, что на простой бытовой вопрос он сможет ответить.

    Однако Федор опять задумался, потом застенчиво улыбнулся и сказал, что не знает.

    -  Как это не знаешь? - поразился я. - Вы что в разное время обедаете?

    -  Нет, наверное, в одно, только когда, я точно не помню. Наверное, уже скоро. Ты не волнуйся, нас непременно позовут.

    -  Надеюсь, - проворчал я.

    -  Когда ты здесь будешь жить, и тебе будет всегда хорошо, - добавил он, совершенно не к месту и не по теме разговора.

    -  Там видно будет, - неопределенно ответил я. Что-то сегодня мне везло на странные встречи.

    Мы теперь так и сидели: друг против друга, смотрели в разные стороны, молчали и ласково улыбались. Чем не вечный кайф. Прошло по моим ощущениям минут сорок, когда наконец открылась дверь, и в горницу вошла хозяйка.

    -  Заждались, поди, обеда? - спросила она, нежно заглядывая мне в глаза.

    Было ей прилично за сорок, что по нашим нынешним средневековым временам далеко не первая и даже не третья молодость, фигуру разобрать под темной, бесформенной одеждой невозможно, виднелось только острое лисье личико, так что нежность в ее взоре меня нисколько не умилила, напротив, возросло подозрение, что у них тут и с любовью что-то не совсем ладно.

    -  Ничего, ничего, Марья Ивановна, - поспешил успокоить ее Федор, - мы с Алешей тут разговариваем.

    -  Ну и еще поговорите, скоро позовут в трапезную, Георгий в городе задержался.

    Понятно, что никакой связи между неизвестным Георгием и обедом я не уследил и потому, когда хозяйка вышла, спросил, кто это такой.

    -  Очень хороший человек, - ответил он, - наш наставник. Ты когда его узнаешь, тоже возрадуешься!

    У меня такой уверенности не было, но обсуждать эту тему я не стал. Посмотрю на наставника, и будет понятно, чему здесь учат. Мы опять погрузились в молчание и приятное созерцание. Я уже думал, что мы так и будем сидеть до самого обеда, когда Федор неожиданно заговорил:

    -  У Феклы есть сестра Прасковья, она тебе понравится.

    О Феклиной сестре я от него уже слышал. Меня она, честно говоря, никак не интересовала. Пока мне было не до романтических знакомств, хватило недавних страстей с боярской дочерью. Я промолчал, а Годунов, не дождавшись напрашивающегося вопроса, сам пояснил:

    -  Она теперь одна.