На подворье, слава Богу, все было спокойно: дом не сгорел, и трупы возле крыльца не валялись. Я тихо вошел в нашу избу. С половины Вани и Аксиньи слышался двойной переливчатый храп. Время было уже предобеденное, но рынду извиняло то, что он отдыхает после ночной вахты. От чего среди бела дня отдыхает его подруга, было непонятно. На моей половине было тихо. Я осторожно открыл дверь и полюбовался голыми ногами Прасковьи, она спала, прикрыв голову рядном, которое нам заменяло простыни.

    Я не стад ее будить, тихо снял верхнее платье и только начал стаскивать сапоги, как она проснулась. Она сбросила с лица холстину и уставилась на меня полными тревоги глазами.

    -  Доброе утро, - поздоровался я. - Как у вас тут дела?

    Девушка не ответила, негромко вскрикнула, вскочила и бросилась меня обнимать.

    -  Ты живой, живой! - бормотала она так, как будто уже и не чаяла встретиться со мной на этом свете.

    -  Ты что, ты что, со мной все в порядке, - отвечал я пытаясь ее успокоить. Я ведь предупреждал, что могу не вернуться на ночь!

    -  Мы всю ночь тебя ждали, все глаза выплакала, - не слушая, причитала она.

    -  Господи, да что могло со мной случиться! - успокаивал я девушку, признаюсь, тронутый ее бурными эмоциями. - Я был у твоей крестной…

    -  У крестной! - воскликнула Прасковья, отстраняясь от меня. Глаза ее тотчас просохли, а в голосе появились неприятные обертона. - И как она тебе понравилась?!

    -  Никак, женщина как женщина. И еще мне рассказали, что всем там управляет какой-то Никанорович, ты знаешь такого?

    -  Управляющий, - ответила она, - значит, крестная тебе не взглянулась?

    -  Нет, конечно, - стараясь, чтобы голос звучал равнодушно, но в то же время убедительно, ответил я. - Я ее и рассмотреть-то как следует не успел. Мы с ней договорились, что я приду через два дня гадать, тогда и рассмотрю.

    Это я сказал зря, Прасковья тотчас зыркнула гневным глазом и начала вытирать ладонью мокрые щеки.

    -  Незачем тебе к ней ходить, вот еще не хватает!

    -  Как же мы без этого узнаем, кто нас хочет убить?! - попытался внести я разумную ноту в слишком эмоциональный разговор.

    -  Зачем нам что-то узнавать? И так все обойдется, - жарко зашептала девушка, приближаясь ко мне мокрым горящим румянцем лицом. - Я так боюсь за тебя, потрогай, как я дрожу. - Прасковья взяла мою послушную руку и прижала к груди. - Чувствуешь, как сердце бьется?

    -  Чувствую, - ответил я тоже шепотом. - Сильно бьется, - бормотал я, ощущая ладонью, как бьется ее сердце, и невольно сжимал то, что было под рукой. - Какая у тебя твердая грудь!

    -  Тебе нравится? Потрогай еще здесь и здесь…

    -  Прасковьюшка, не надо. Ты сама не знаешь, что делаешь…

    -  Знаю, знаю, я все знаю… Обними меня, обними крепко… Посмотри, какая у меня кожа… Тогда я была дурой! Поцелуй меня!

    -  Девочка, не надо, я же не железный! - сделал я робкую попытку отстраниться от ее горячего влажного тела.

    -  Погоди, погоди, останься! - торопливо воскликнула она.

    -  Хозяин вернулся! - закричал за перегородкой Ваня.